произносить. Но так делать нельзя, все равно придется их сказать, рано или поздно. Так пусть уж лучше рано. Я обвела глазами улицу, чтобы хоть как-то настроиться, собраться с духом, и мой взгляд зацепился за Рудольфа. Был он не менее напряженным, чем Николас, словно он тоже задал мне вопрос и сейчас ждал ответа. И я ответила. Ему, а не тому, кто стоял напротив меня:

– Я согласна.

И лишь когда слова прозвучали, поняла, что наделала. Больше сказать я ничего не успела. Браслет защелкнулся с сухим неприятным треском, Николас поцеловал мою руку и сказал:

– Штефани, я сделаю все, чтобы вы не пожалели о своем решении.

Я взглянула туда, где видела Рудольфа. Но там было пусто. Быть может, со мной сыграло злую шутку воображение? Я подняла руку, в недоумении рассматривая приобретенное украшение. Массивный, черненого серебра, с чистыми рубинами, браслет был красив, Регина на моем месте уже прыгала бы от восторга, но мне захотелось от него избавиться сразу же. Я покрутила его, но там даже следа от замка не было, браслет казался литым.

– Как он снимается? – в панике спросила я.

– В храме после обряда или по обоюдному желанию расторгнуть помолвку, – пояснил Николас. – Но что с вами, Штефани? Вы же согласились? Иначе я не смог бы застегнуть на вашей руке семейный артефакт.

– Я на это не соглашалась!

Охвативший меня страх скрыть не удавалось. Голос подрагивал, как, впрочем, и руки. Я вертела браслет, все пытаясь найти замок, предательски застегнувшийся, когда я этого совсем не ожидала. Но он должен быть, непременно должен! Все, что застегивается, может и расстегнуться.

– Я задал вам вполне определенный вопрос, – Николас выглядел несколько растерянным, что было для него несвойственно. – Его никак нельзя было истолковать двояко. Штефани, вы дали согласие.

Я перестала бессмысленно крутить браслет и постаралась успокоиться. Помолвка – это не брак, да и продлится она всего ничего – пару минут, не более. Достаточно нашего общего согласия, как только что сказал Николас. Не будет же он меня насильно заставлять носить родовой артефакт?

– Николас, вы меня извините, – как можно более убедительно сказала я, – но я не собиралась соглашаться на помолвку. Мои слова относились совсем к другому.

– На что же вы согласились?

Николас понимать меня не торопился, как и забирать артефакт. Но я не собиралась рассказывать об охватившем меня странном чувстве, заставившем увидеть то, чего нет, и ответить на вопрос, который никто не задавал.

– Это неважно, – я протянула руку с браслетом к своему собеседнику. – Снимите это, и будем считать случившееся недоразумением.

– Я не могу, – коротко ответил он.

– Но вы только что сказали, что достаточно обоюдного согласия, – возмутилась я. – Так неужели вы не пойдете мне навстречу? Не так давно вы мне говорили, что я о вас плохо думаю, не заставляйте меня думать еще хуже.

Мои слова были Николасу неприятны – он нахмурился, сжал зубы и посмотрел на меня с видом оскорбленной невинности. Я извиняться не торопилась, как и он – снимать с меня браслет, который с каждой минутой казался все тяжелее и холоднее.

– Штефани, – наконец выдавил он из себя, – я не могу снять его прямо сейчас. После активации артефакта должно пройти не меньше недели. Это было заложено при его создании, чтобы избежать скоропалительных решений.

– А ваше решение застегнуть его на мне не скоропалительное?

– Нет, – парировал он. – У вас было достаточно времени обдумать мое предложение. Поэтому я не сомневался, что ваш ответ – не сиюминутный каприз. Вы могли отказать, но вы согласились, а теперь пытаетесь обвинить в случившемся меня.

Я потерла лоб рукой. Той самой, на которой висело сейчас ненужное мне украшение, от которого я непременно должна избавиться. Любым способом. Что за дурацкая причуда – надевать обручальные артефакты ничего не подозревающим девушкам? Я опять постаралась успокоиться. Должен быть выход, непременно должен быть выход.

– Николас, я ни в чем не пытаюсь вас обвинить. Я просто хочу это снять, понимаете?

– Я уже сказал, что это будет возможно только через неделю. Если хотите, мы можем пройти к любому магу, и он это подтвердит. То есть не к любому, конечно, а к магу достаточно высокого уровня, имеющему знания по драконьей магии.

– По драконьей? К чему такие сложности для обручального браслета? В конце концов, это всего лишь символ.

– Не скажите, Штефани, – сухо ответил он. – Основное предназначение этого артефакта – защита, и очень сильная, от любых магических вмешательств извне.

Почему-то мне показалась ужасно подозрительной его последняя фраза, но я решила не уточнять, Николас и без этого выглядел оскорбленным. Оскорбленным и расстроенным, этого нельзя не отметить. Но мне от этого не легче, пусть даже ему сейчас намного хуже. Понять, что его замечательный браслет у меня вызывает не радость, а ужас, – каким ударом это для него оказалось…