Инор вздохнул и задумался. Думал он долго, мы с отцом молчали, не желая ему мешать.

– Штефани, понимаете, – наконец сказал он, – если бы мы хотя бы представляли механизмы драконьей магии… Я понимаю, вы надеетесь, что я вам подскажу, помогу найти решение. Но давайте посмотрим правде в глаза: даже если я приму важный вид и попытаюсь что-нибудь посоветовать, в глубине души я все равно буду уверен, что это не поможет. Нет в классической магии средств противодействия драконьей. Совсем нет. Любые другие уверения – лишь обман.

– А в неклассической? – попытался зацепиться за его слова папа.

– Я не слышал, – ответил инор. – До сих пор драконьи артефакты успешно противостояли любой попытке на них повлиять. Они становятся почти частью тела человека, их носящего, и отражают любую направленную магию. Разве что, если они в режиме невидимости, можно сделать их видимыми, и то на время, пока испаряется алхимический раствор. Это все.

– Она думала о другом, когда давала согласие, – сказал папа. – Этот человек может как-то повлиять?

– Попробовать можно, – неохотно сказал эксперт, на поверку оказавшийся не таким уж всезнающим. – Но сами понимаете: к чему это приведет, только Богиня знает.

Отец вопросительно на меня посмотрел, а я растерялась. Не могу же я просто так прийти к Рудольфу и сказать, чтобы он побыл со мной как антидот против влюбленности в другого? Но повода прийти к нему не было, пусть он и приглашал меня как-то к себе на работу. Я даже помню номер кабинета.

– Вот еще что можно попробовать, – неожиданно сказал эксперт. – Записать все отрицательные качества вашего жениха и перечитывать, постоянно перечитывать. Вызывать у себя негативные чувства по отношению к этому Лоренцу.

– Отрицательные качества? – переспросила я. – Но у него их нет.

– В самом деле? – тон отца изменился, и он переглянулся с приглашенным экспертом. – А если подумать? К примеру, с твоим мнением он не слишком считался.

И я поняла, что браслет начал действовать. Это меня испугало, но сколько бы я ни пыталась подумать про Николаса что-то плохое, у меня не получалось. Он действительно был хорош – высокий, красивый, белокурый – мечта любой девушки. Относился он ко мне уважительно, за исключением… Я вспомнила поцелуй в Королевском Парке, когда он действовал, не обращая никакого внимания на мое сопротивление. Но эти воспоминания не вызвали отвращения к Николасу, они оказались скорее приятными и волнующими. Мне внезапно пришло в голову, что поцелуи жениха не предосудительны. Николас меня любит, по-настоящему, как сказал приведенный папой эксперт. Что мне еще нужно? Не знаю, до чего бы я додумалась, если бы перед глазами не встал как живой лорд Лоренц и воспоминания о его оскорбительном поведении чередой ярких картинок не пронеслись перед глазами. Наваждение, заставившее меня думать про Николаса, рассеялось без следа. А браслет, до сих пор никак себя не проявлявший, весьма болезненно сжал руку, заставив меня резко выдохнуть воздух сквозь сжатые зубы, чтобы не простонать.

– Похоже, поймали, – удовлетворенно сказал инор. – Что-то нехорошее про жениха удалось вспомнить?

– Про его отца, – я потирала руку, она саднила, как после сильного ожога, но никакого следа на коже не было, только отголосок боли.

– Лучше бы про него самого. Но и так можно. Принцип вы уловили, вспоминайте его отца почаще, вдруг поможет.

– Боюсь, что почаще не смогу, – мрачно ответила я. – И не только потому, что не хочется. Это еще и слишком больно.

Боль ушла с поверхности, но не исчезла, казалось, она перекатывается внутри локтевой кости, или лучевой, или сразу обеих.

– Тогда не вспоминайте, – ответил он. – В конце концов, этот ваш Лоренц не такая уж страшная судьба. Уверен, будь у него достаточно времени, он бы добился вашего согласия и безо всяких браслетов.

– Тогда почему он так торопится? – спросил отец.

– Выпускной курс, – чуть удивленно пояснил инор. – Курсант для себя все решил. Через несколько месяцев его могут услать из Гаэрры. Полноценно ухаживать в таких условиях все равно не получилось бы. Шварц, все не так страшно, как вам сейчас кажется. Парень действительно влюблен, дочери твоей он тоже нравится. Может, и не пройдет воздействие браслета после храма.

Он совсем не верил, что мне удастся противостоять драконьей магии, и пытался хоть как-то нас приободрить. Но для меня сейчас не было разницы, короткого срока это влияние или пожизненное. В любом случае, это вмешательство в мою жизнь, на которое я не соглашалась. Совсем некстати припомнились слова леди Лоренц про жизнь с идиотом. Интересно, как скоро наваждение браслета для нее рассеялось. Да, Николас совсем не идиот, но помолвка от этого лучше не станет, да и брак тоже.

– Пройдет, – ответила я. – Пожалуй, я пойду.

– Штеффи, ты куда? – встрепенулся отец.

– Не знаю, я хочу сейчас просто пройтись, успокоиться. Если я в таком виде приду домой, тетя Маргарета непременно разволнуется.

– Я с тобой.

– Нет, мне сейчас хочется побыть одной, извини, – я посмотрела на расстроенного отца и добавила: – Вдруг вам все же удастся найти какой-нибудь способ…

Шла я совершенно бездумно, ни на что не обращая внимания, не стараясь вспоминать что-нибудь плохое про семью Лоренц, но браслет все равно