осторожно.

– Почему он нас запер? – недоуменно спросил Техник. – Ничего не понимаю.

– Черт его знает, – пожал плечами Аркан. – Не знаю даже, что и думать.

Охотник попытался осмыслить произошедшее. Странные взгляды конвоиров, поведение Богуса, его последние слова. Создавалось впечатление, что командир подозревает их в чем-то. Но почему?

– Ты их знала? – родился в тишине новый вопрос. Техник повернулся вполоборота к Диане, но та будто не замечала парня, глядя в никуда.

– Да, – тихо произнесла девушка и шмыгнула носом. – Мужчина, Алексей Владимирович – наш электрик. Добрый был, всегда шутил. Я его с самого детства помню. Когда я была маленькой, он мне игрушки мастерил. С ними тогда туго было – только если сами сделаем, да, бывало, сталкеры оттуда принесут. – Диана ткнула пальцем в потолок. – А дядя Леша хороших кукол делал. Вырежет из деревяшки голову с телом, руки, ноги, скрепит их проволочками, – и они как живые, двигаются. Мы с тетей Надей потом наряды для них из лоскутков шили. Здорово было, весело. Он очень любил детей. У него свои дочки наверху остались.

– А второй? – осторожно поинтересовался Аркан. По голосу девушки охотник понял, что воспоминания даются ей тяжело. Она потеряла близких людей, которых знала с детства, делила с ними быт и проблемы, тревоги и маленькие радости. Диана глубоко вдохнула сырой воздух камеры и продолжила:

– Второй – Славик, сталкер наш. Он совсем молодой был. Ему весной двадцать три исполнилось. Веселый был, петь любил.

Повисло молчание. Аркадий увидел, как Диана уткнулась лицом в колени, плечи ее сотрясали беззвучные рыдания. Боль и страдания, копившиеся в ее душе, переполнили чашу и выплеснулись наружу. Долго же она держалась! Охотник смотрел на маленькое создание и ощущал в нем скрытую силу. Девушка, несмотря на ее хрупкость и тщедушность, умела быть мужественной, но даже сильного рано или поздно можно сломить. Техник придвинулся к ней, осторожно обнял за плечи, не решаясь говорить.

– Зачем все это? – тихо прошептала она, когда первая волна отчаяния схлынула. – Зачем ваши люди пришли к нам в дом? Почему начали убивать? Что мы сделали вам?

Такой Аркан еще не видел Диану. Казалось, в ее словах смешались боль и отчаяние, порицание и злоба. Охотник смутно видел в темноте, как мелко подрагивает верхняя губа девушки. Он чувствовал немой вопрос, обращенный к ним, и не знал, чем ответить. Да и как она должна относиться к тем, кто принес в ее дом горе и боль? Что может чувствовать к ним, кроме ненависти и страха?

– Не знаю, Диан, – честно ответил охотник, опуская голову. Слова девушки обескураживали и заставляли ощущать себя виноватым. В ее наивных вопросах слышался укор, и Аркан не знал, как отвечать и оправдываться. Ведь они для нее – враги, друзья тех, что убили ее близких. Уже в этом они были виноваты перед ней.

– Зачем? – вновь уронила свой вопрос в пустоту Диана, отодвигаясь от Техника. В какое-то мгновение Аркан почувствовал, будто между ними выросла стена, разрушить которую будет невероятно сложно. Аркадий молчал. Правда у каждого своя, Диана и Богус меряют ее своими мерками. То, что для девушки было чудовищным, для командира оказалось обыденным и привычным. То, что Диана считала зверством, Богус бы назвал обычным допросом, средством достижения поставленных целей. Ей, видевшей только одну сторону жизни, сложно объяснить то, с чем она не сталкивалась. Девушка не выдержала и опять тихо заплакала. Незримая преграда рухнула, и охотник снова почувствовал ее беззащитность. Техник обнял Диану, осторожно провел ладонью по волосам.

– У тебя доброе сердце, Динка, – сказал он. – И это здорово. Мало сейчас таких людей осталось.

– Почему мало? – всхлипнула девушка, вытирая ладонью слезы.

– Потому что сейчас выживают жестокие. Те, кто глотки другим умеет грызть.

– А я не могу быть такой! – встрепенулась девушка. – Не могу грызть глотки живым людям. Мне даже человека обидеть сложно. Если я кого-то нечаянно обижу, то потом мучаюсь неделю. А они…они могут. Могут просто так. – Она вдруг замолчала и испуганно уставилась на охотника. – Почему он вас сюда посадил?

– Кто же знает? – пожал плечами Аркан. – Сам не пойму.

– Может, это из-за меня? – предположила Диана.

– Да вряд ли, – покачал головой Техник. – Но я сам до сих пор в шоке. Интересно, что Богус задумал?

– Я боюсь его, – призналась девушка. – Боюсь, потому что не вижу его. Он какой-то… закрытый. Вы – другое дело. Вы открытые, и вас можно понять, можно увидеть. А он… страшный.

– Да, Богус такой, – согласился Аркан. – Мне самому порой сложно понять, что у него на уме. Но он смелый и решительный, человек слова и дела. Наш комендант таких любит. Денис умеет руководить, может быть жестоким и справедливым. Потому он и командир.

– Сейчас его жестокость была справедлива? – снова попыталась нанести словесный удар Диана. Охотник покачал головой.

– Нет, это зашло слишком далеко, – ответил Аркан и вдруг, словно спохватившись, спросил: – Диан, а что тебе рассказывали про то, как ты попала в убежище?

– Я уже плохо помню, – отозвалась девушка. – Тетя Надя говорила, что меня принес с поверхности незнакомый сталкер. Его ранили, и у него был