осваивать эти земли. Бескрайние девственные леса, которые было принято называть либо Востоком, либо Пустошью, оставались нетронутыми. Проложенная через них дорога когда-то была широким трактом, ведущим из Альбурна на север, но она довольно скоро превратилась в две узкие колеи, разделенные зеленой дорожкой травы, а со временем сузилась до едва заметной лесной тропы, грозившей и вовсе исчезнуть в ближайшем будущем. Вдоль нее выстроилась две сплошные стены деревьев, и не было здесь ни заборов, ни крестьянских хозяйств или постоялых дворов. За все время путешествия им не встретился ни один путник. На карте северо-восточные области были обозначены весьма приблизительно, а за рекой Нидвальден и вовсе представляли собой белые пятна.

Временами от красоты здешних мест захватывало дух. Над дорогой нависали мощные вязы, образуя высокие зеленые своды. Их вид напомнил Адриану о тех редких случаях, когда он заглядывал в Маресский собор в Медфорде. Гибкие ветви деревьев клонились над тропой, образуя естественный неф, напоминавший контрфорсы великой церкви. Мягкий тусклый свет струился сквозь листву, как будто через окна высокой галереи. По земле стелился мягкий ползучий ковер из трав и папоротника, проросшего сквозь потемневшую прошлогоднюю листву. В вышине пел незримый птичий хор, на ветвях деревьев мелькали белки, в траве шуршали бурундуки, и этот их шорох чем-то напоминал перешептывания прихожан в церкви. Лес был красив, но вызывал тревогу. Здесь возникало ощущение, что ты заплыл слишком далеко в море и тебя вот-вот затянет в неизведанные, вселяющие ужас пучины.

За последние несколько дней передвигаться по лесу стало еще труднее. Поваленные весенними бурями деревья преграждали путь куда надежнее ворот любого замка. Наконец всадники были вынуждены спешиться. Адриан и Трейс начали продираться сквозь густые заросли, а Ройс отправился искать обходной путь. Прошло уже несколько часов, но им так и не удалось снова выйти на дорогу. Покрытые потом, все исцарапанные, они перевели лошадей через несколько речушек и то и дело натыкались на обрывы.

Посмотрев вниз со скалистого утеса, Адриан скептически улыбнулся и перевел взгляд на Ройса. Обычно он доверял товарищу выбор дороги и не сомневался в его умении ориентироваться на местности. Ройс обладал способностью безошибочно находить путь в любой чаще, что уже не раз доказывал на деле. Адриан вскинул голову и не увидел над собой ни солнца, ни неба. Ориентироваться было невозможно — повсюду были видны одни только кроны, ветви и листья деревьев. Ройс еще ни разу не подводил его, но с другой стороны, они никогда и не бывали в подобном месте.

— Все в порядке, — сказал Ройс.

В голосе его слышались нотки раздражения. Они начали спускаться. Ройс и Трейс вели лошадей под уздцы, в то время как Адриан расчищал дорогу. На дне ущелья они обнаружили ручеек, но дороги по-прежнему не было видно. Адриан в очередной раз насмешливо покосился на Ройса. На этот раз вор промолчал, и они двинулись вперед, выискивая едва заметные просветы среди густых зарослей кустарника.

— Нам туда, — вдруг сказала Трейс, указывая на поляну, освещенную лучами солнца, с трудом пробивавшимися сквозь плотную завесу листвы.

Через несколько шагов перед ними открылась узенькая тропинка. Ройс подозрительно взглянул на Трейс, пожал плечами, вернулся в седло и постукиванием колен послал Мышку вперед.

Вскоре они впервые за несколько дней ступили на открытую, освещенную солнцем местность с таким чувством, будто выбрались на свет из глубокой темной пещеры. Прямо перед ними раскинулась живописная прогалина с небрежно сколоченным деревянным колодцем. Возле него паслось восемь свиней под призором маленького пастушка. На вид ему было не больше пяти лет. Он держал в руке длинную тонкую хворостину, а на его маленьком круглом личике, потном и чумазом, застыло выражение крайнего удивления. Адриан так и не смог с ходу разобраться, мальчик это или девочка. Ребенок был одет в простую льняную рубаху, грязную и испещренную столькими дырами и прорехами, что их вполне можно было принять за воплощение замысла какого-то безумного художника.

— Перла! — крикнула Трейс и спрыгнула с Милли так быстро, что лошадь испуганно шарахнулась в сторону. — Я вернулась.

Она подошла к ребенку и погладила его по спутанным волосам. Девочка — как теперь понял Адриан — почти не обратила на Трейс внимания и продолжала таращиться на них выпученными от изумления глазами.

Трейс всплеснула руками и закружилась на месте в только что придуманном радостном танце.

— Это Дальгрен! — громко крикнула она. — Вот мы и дома!

Адриан спешился и озадаченно огляделся по сторонам. Они стояли на небольшом участке коротко подстриженной травы возле колодца, сбитого из плохо подогнанных друг к другу досок. На вороте колодца покачивалось мокрое деревянное ведро, с которого капала вода. Прогалина имела вид образованного тремя тропинками треугольника, в центре которого располагался колодец. Со всех сторон их окружал лес. Кроны могучих деревьев почти полностью закрывали небо, и только над поляной виднелся лоскут светло-голубого неба. Время перевалило далеко за полдень.

Адриан зачерпнул воды из ведра и плеснул себе в лицо. Почти отпихнув его в сторону, Милли засунула морду в ведро и принялась жадно пить.

— А что это за колокол? — спросил Ройс, спешиваясь и указывая рукой на лесную сень.

Повернув голову, Адриан с удивлением заметил висевший на нижней ветке дуба большой бронзовый колокол с противовесом для его раскачки, к которому была привязана веревка с узелками. Адриан подумал, что, если бы колокол лежал на земле, Ройс вполне бы мог в нем уместиться.

— Это что-то новенькое, — пробормотал Адриан и направился к колоколу. — А как он звучит?

— Не бей в него! — воскликнула Трейс. — Это можно делать только в случае крайней необходимости.

Адриан удивленно приподнял брови, но звонить в колокол не стал. Присмотревшись, он заметил на нем барельефные изображения Марибора и