– Ну, во-первых, я по тебе соскучилась, милый Вениамино. – Она по-прежнему улыбалась. Улыбка начинала казаться приклеенной. – А ты разве нет? В конце концов, мы же расстались… во всяком случае, не врагами.

– Не врагами, – кивнул он. Кровь сильнее застучала в висках. – Но я вообще не понимаю, зачем это сейчас…

– Милый, – её туфелька дразняще раскачивалась, – хочу, чтобы ты понял. Я была на тебя зла, очень зла. Ты вспылил и устроил мне сцену на совершенно ровном месте. Я всего лишь хотела попасть в ассистентки к знаменитому профессору Барбароссе, а ты уже вообразил себе невесть что! Вообразил, надулся, нахохлился, принялся донимать меня своей глупой ревностью…

– Профессор Барбаросса был бабник, каких поискать. И все знали, что в ассистентки он берёт, гм, только тех, с кем переспит!

– Правда? – Она подняла бровь. – Ты так уверен, милый Вениамино? Может, ты видел сам? Подглядывал за Рыжебородым всякий раз, когда тот уединялся с новой помощницей? Или это просто болтовня завистливых парней, у которых между ног чесалось нестерпимо, потому что им никто не давал?

Вениамин Скорре молчал. Но кулаки его под столом сжимались и разжимались с ритмичностью гномьей машины.

– Видишь ли, дорогой, – она смотрела чуть искоса, с лукавинкой во взгляде, – мне очень не понравилось, как ты потом скрылся с этими самыми охотниками. Бросил меня окончательно и бесповоротно. Ни весточки, ничего. Тебе было всё равно, что я стану думать и чувствовать. А я чувствовала, милый Вениамино. Не буду говорить теперь, что именно. Скажу только – мне было плохо. Очень плохо. Спасалась работой. У того самого профессора Барбароссы. Сутки напролёт. И – похвастаюсь уж – кое-чего добилась.

У Вениамина закаменели скулы. Кулаки сжались до хруста.

– Послушай, я не хочу перетряхивать старое. Что было, то быльём поросло. У нас у каждого нашёлся свой путь. Ты… добилась успехов у профессора Барбароссы. Поздравляю. Ты всегда была очень талантлива, сомнений нет. Ну а я отправился своей дорогой. Каждому своё, не так ли? Каждому по делам его.

– Не щетинься, не надо тут этих иголок, – засмеялась она вдруг. – Ты как ёжик, честное слово. Смешной и колючий. И послушай меня, пожалуйста. Вениамино, я не хочу с тобой вновь ссориться, – теперь Алисанда звучала почти умоляюще. – Я не для того провела в пути три недели, поверь мне. Я приехала… помириться. Ну, видишь, вот я и произнесла это первой, наступив на собственную гордость.

– Алисанда…

– Кажется, совсем недавно я была для тебя Санди.

– Прости. Санди, но я всё равно не понимаю…

– Скоро поймёшь, милый Вениамино. Расскажи мне ещё. Как оно всё начиналось…

– Про охотников?

– Про них. Мне правда интересно. Мы с тобой никогда это не обсуждали. – Загадочная улыбка её по-прежнему не исчезала. Вениамину начинало казаться, что она вообще не сойдёт никогда с этих алых, чувственных, чуть пухлых губ. – Я вижу, у тебя на стене богатая коллекция – как раз из тех дней?

Вениамин кивнул. Хвала всем богам и небесам, она оставила в покое их прошлое.

Алисанда поднялась, заложив руки за спину, встала напротив ковра над камином, где висело оружие.

– Чёрное и серебряное. Парные клинки, двойные рукояти, удлинённые и утяжелённые. Руны, набитые по всей длине. Славная работа, милый Вениамино. Гномы? Братья Сигурдссоны?

– Нет, – засмеялся он, довольный, что тема, похоже, окончательно сменилась. – На гномов у меня не хватило бы золота, особенно на Сигурдссонов. Это кобольды. Почти так же хороши, как гномы, хотя, конечно, кобольдам их не переплюнуть. И это получено в дар.

– Понимаю. – Санди провела пальчиком по чёрно-серебристому клинку. – Так как же оно всё началось? Мы поссорились, я… я крикнула тебе в лицо… – Она поморщилась. – Глупая была…

– Крикнула мне в лицо – «ну и проваливай».

– Я сожалею об этом, дорогой. Честное слово. Очень-очень сожалею.

– Хорошо, хорошо. – Он с силой провёл ладонью вниз, ото лба к подбородку. – Но тебе обязательно знать настоящую причину? Может, запишем это на счёт моих причуд? Или… смятённого состояния души после разрыва с тобой? Которое было не скрыть за нашими с тобой вежливыми «здравствуй, как дела?» и «отлично, а у тебя?».

– Глупости, – безапелляционно заявила она. – Не знаю, как там у тебя обстояло с «душевным разладом», но, скажем так, очень многие наши наставники были весьма разочарованы твоим решением. Маг, ушедший в охотники! И если бы просто в охотники…

– Ты прекрасно знаешь, Санди, что я…

– Знаю, – остановила она его. – И Капитул знает, и вообще, по-моему, все входящие в Конгрегацию волшебники. Все знают, что ты ходил с охотниками на вампиров.

– Да, ходил! И никогда не делал из этого секрета!