её выдающийся, очень красивый и высокий бюст, существенно увеличившийся со времён их последней встречи.

Только бюст. Талия оставалась по-прежнему тонкой.

– Важный разговор, Санди? Я готов. – Он постарался улыбнуться как можно беззаботнее. – В моей глуши так мало новостей, а Капитул отнюдь не стремится обеспечивать нас, провинциальных магов, хоть какими-то известиями.

Алисанда утвердила локти на подлокотниках, слегка подалась вперёд, кладя подбородок на сплетённые пальцы. Вениамину пришлось поспешно отвернуться, ибо декольте являло ему вид ну совершенно уже неприличный.

Правда, донельзя соблазнительный.

– Скажи, ты счастлив здесь, милый Вениамино?

Он ожидал чего угодно, только не этого. Зачем это ей? К чему она клонит?

– Что? Счастлив ли я? Гм, Санди, а почему ты спрашиваешь?

– Ай-яй-яй. Не уподобляйся нашему знаменитому меняле Шмулю бар-Ицхаку, вечно отвечающему вопросом на вопрос.

– Счастлив ли я здесь? – Он пожал плечами. – Конечно, Санди. Я приношу пользу людям – то есть, в данном случае, половинчикам, но не важно. Они под такой же защитой Конгрегации, как и вся человеческая раса.

– И что же ты для них делаешь, друг мой?

Вениамин не понимал, куда всё это движется. И ощущение, что он бредёт по тонкому, предательски потрескивающему льду с каждым мгновением становилось всё сильнее и сильнее.

– Разве ты не знаешь обязанностей градового или поселкового чародея, Санди?

– Ты опять? – Она игриво погрозила ему пальчиком. – Тебе так трудно мне ответить?

– Да всё совершенно обычное. – Он поймал себя на том, что вновь пожимает плечами. – Обеспечиваю погоду и, соответственно, урожаи. Слежу, чтобы не случилось эпизоотии или чтобы какой жучок не поел бы хлебa. Лечу – и невысокликов, и их скотину. Как ты уже догадалась, поднимаю тёплые воды из глубины для оранжерей. Охраняю от чудовищ, кто привык охотиться на людей или вообще на двуногих. Но это случается очень редко, врать не буду. За все мои годы здесь – всего дважды.

– И кого же занесло в опекаемые тобой края – всего дважды?

– Гигантского псевдонетопыря и мутировавшую картакерну. Помесь панцирной акулы, спрута-душителя и амфибийной ходячей рыбы – преудивительное существо. Даже жалко, что пришлось убить – одну из последних, наверное.

Алисанда подняла брови.

– Картакерну? К тебе заявилась картакерна?

– Именно что заявилась. Так что пришлось освежить кое-что в памяти… заглянуть в книжечки. Картакерны в наших широтах не встречаются, их сюда не заносит даже самыми сильными штормами, поэтому я…

– Да. Картакерны в наших широтах не встречаются, – перебила его Алисанда. – Картакерн, если ты забыл, вывел сумасшедший Макс Гондзо, тебе, конечно же, известный. Безумный гений. Или гениальный безумец. Предполагал их использовать для захвата власти над Цитаделью. Так что ничего странного, что его тварь подобралась к тебе – они чуют лей-линии и особенно их скрещения. А более того – скрещения активные, из которых беспрерывно черпают силу иные маги. Вот как мой дорогой друг Вениамино, например.

– Я знаю, Санди. Прочитал в том самом бестиарии, что мы с тобой…

Она улыбнулась, тепло, располагающе.

– Да-да. Мы с тобой, Вениамино. Но об этом позже. Картакерны, должна тебя обрадовать, отнюдь не стоят на пороге экстинкции. К моему великому сожалению. Они расплодились в тёплых морях, жрут что ни попадя, наносят огромный ущерб популяциям действительно полезных и редких существ, вынуждают племена сирен и тритонов покидать обжитые места… Как правило, они довольствуются ролью обычных хищников, но порой что-то у них… гм… щёлкает в мозгах, или что у них там вместо оных, в междужаберном ганглии, – и они вспоминают о своём предназначении. Выходят на охоту за магами.

– Спасибо, что просветила, – кивнул Вениамин без тени усмешки. – Я не знал, серьёзно. Так или иначе, эта картакерна больше уже ни на кого охотиться не станет.

Алисанда изящно повела тонкой ручкой, мол, не стоит благодарности.

– Это всё равно интересно, друг Вениамино. Я немного занималась наследием безумного Макса – или, вернее сказать, последствиями его безумия. Но это так, между прочим. Мы отвлеклись – с тобой так приятно разговаривать… после всех этих лет.

Розоватые холмы в глубине декольте слегка колыхнулись, и Вениамин ощутил, что краснеет, словно мальчишка.

Он кашлянул.

– Гм, да, прости, мы отвлеклись. Возвращаясь к твоему вопросу – да, я счастлив, Санди. Я приношу пользу, здесь и сейчас. Конкретную, осязаемую. Когда вижу мать, обнимающую выздоровевшего малыша, например. Или когда гляжу на цветущую долину моих подопечных невысокликов. Когда удаётся отвести свирепый шторм или снежную бурю, что неизменно собирали свою дань мертвецами – пока я здесь не поселился. Немного пафосно звучит, но что