И не лазь вон в те кусты, я там ловушки для кроликов поставил. Надо же мне дружить с твоей семьей. И бери сменную одежду, в воду я тебя все равно загоню.
– В воду? – поразилась я. – Холодно, Альдред!
– Потерпишь. И не питайся одними только пирогами. Чтобы все это сжечь, даже я тебя тренировать не смогу.
– Опять, – простонала я, садясь прямо на землю. – Я думала, с учебой покончено. Думала, сбежала из колледжа. Я выспаться мечтала! А ты меня мучаешь.
– Ты сама хочешь учиться магии. А боевая магия неотделима от физических тренировок. Не сиди на земле. Вот это действительно холодно. Ходи только той дорогой, что я показал. Вокруг есть болота, не хочу, чтобы ты там утонула.
Болота. Отлично. А я запоминала дорогу? Зачем надо было шокировать меня своими планами, я же вообще ничего не видела!
– Теперь пошли, пока родители тебя не хватились, – сказал Альдред.
И, глядя куда-то высоко в небо, добавил:
– А может, сказать, что ты сбежала, заблудилась, а я тебя спас?
Вечером Альдред маму все-таки обрадовал. Не моим спасением, а все той же едой. Но теперь уже он умудрился убить лесную свинью. И принести нам целую тушу, которую отец быстро разделал. Часть мама убрала до зимы, а часть приготовила. И пригласила Альдреда с нами поужинать. Судя по взглядам, полным обожания, он мог просто брать меня и уносить. Никто и слова против не сказал бы.
А мама искренне удивлялась, почему я, как соседская кошка, постоянно шиплю на бедного воина.
– Оляна, хватит, – сказала мне она, когда мясо уже было в печи, а я все порывалась нарезать хлеб и порезать овощи. – Развлеки гостя. Давай, давай, ты же с ним знакома.
Она наконец-то вспомнила, что Альдред приезжал с Виктором. Но, похоже, его невероятная учтивость совсем отключила у нее страх за меня.
Пришлось пройти в комнату, где Альдред в одиночестве гипнотизировал камин. Дети переодевались к ужину в своей комнате, отец ушел к старосте и еще не вернулся.
– Давай, – не отрывая взгляда от горящих поленьев, проговорил мужчина. – Развлекай меня.
И прежде чем я успела сообразить, ухватил за руку и дернул на себя. Я едва успела упереться руками ему в грудь.
– Для начала поцелуй, – шепнул он очень тихо, чтобы мама не услышала.
И сам, не спрашивая разрешения, медленно поцеловал. Собственно, сопротивлялась я как-то вяло. То ли общая атмосфера уюта в доме действовала, то ли просто поняла, что бесполезно. То ли сыграло роль то, что как бы я ни убеждала себя, что Альдреду плевать, целовать меня или еще какую-нибудь девку, все равно чувствовала, как под пальцами бешено бьется его сердце.
– Хватит… – Я хотела сказать это решительно, но вышел какой-то жалобный шепот. – Необязательно меня целовать!
– Обязательно. – Он поднял руку и коснулся пальцем моей нижней губы. – Мне нравится, как ты целуешься.
Пришлось краснеть, причем с чувством так, густо. Плохо иметь светлую кожу.
– Тебе ничего не светит. – Когда я справилась с волнением, мой голос снова смог стать холодным. – Я не из тех девок, которые прыгают к тебе в постель.
– Я терпеливый. – Он все не убирал руку, и после поцелуя прикосновения воспринимались особенно остро. – Когда я ухаживал за Сибил, она доступ к телу не давала… дай вспомнить… около года. Я очень терпеливый.
– Почему вы развелись? – спросила я.
Попыталась, конечно, встать, но мужчина не позволил. А если зайдет мама?
– Так всегда бывает, когда женишься совсем молодым. Жениться нужно, во-первых, годам к сорока. Во-вторых, на девочке младше себя. Тогда брак будет крепкий.
– Это тебе кто такой бред поведал? – поморщилась я.
– Жизнь. Девчонка не будет перечить тебе, не будет демонстрировать всем свою самостоятельность, будет послушной и кроткой. Очень удобно.
– Тогда ты явно не по адресу. Я точно не буду послушной.
Он притянул меня к себе еще ближе, сломив сопротивление так, словно это ничего не стоило. И шепнул на ухо, вызвав предательскую дрожь:
– Будешь. Ты будешь очень послушной.
По спине пробежал холодок. Мне показалось, даже волосы на голове зашевелились. Странное чувство тревоги завладело мной так внезапно, что я испугалась.
– Эй, – шепнул Альдред. – Ты чего напряглась?
Не знаю. Я выпрямилась, продолжая сидеть у мужчины на коленях.
– Что-то… нехорошее.
– Оляна, я пошутил. – Он закатил глаза. – Не воспринимай все так серьезно, я просто дразню тебя.
