– Ну?

– Мы должны умереть.

Периметр мы преодолели без малейших проблем на машине, доставшейся нам в наследство от злосчастной троицы сталкеров. Сработала магия фээсбэшного удостоверения моей спутницы и наручников на моих руках. А она молодец, не подвела, держалась спокойно, без нервов, даже несмотря на присутствие на контрольном пункте апэбээровца далеко не рядового уровня.

«Везу арестованного. Да, Катаев, а что? Спокойно, он под действием двойной дозы стана! Простите, но это мой арестованный. Он проходит по делу об исчезновении группы нашей службы во Владимире. Будьте так добры вернуть мне документы и дать нам проехать. Читать умеете? Разглядели мои полномочия? Мне в Москву звонить или не надо? Вот и отлично! Спасибо, хорошего вам дня!»

Контрольный пункт находился неподалеку от железнодорожной станции «Восход». Эта ветка вела на север. Через пару десятков километров ее пересекала М7. Самое оно бы сейчас на нее и в Нижний. Там у меня есть друзья, на которых можно положиться и которые помогут без всяких просьб. Но, во-первых, обстоятельства не позволяли мне брать такой тайм-аут, а во-вторых, в АПБР вряд ли просто так смирятся с тем, что я уплываю из их рук. С них станется отправить «лояльных» на перехват. А потом руками разведут: «Это все НМП! Совсем террористы проклятые обнаглели! Ну, ничего – прижмем мы их, дайте время!» Нет, надо сделать что-то, чего они не ждут. А для начала не помешает кое с кем связаться.

– Мне нужен телефон, – попросил я.

– Вообще-то вы мне должны, Катаев! – В голосе фээсбэшницы неожиданно проскользнули капризные нотки.

– А вы – мне, – парировал я. – Ну что, будем считать наши взаимные долги или дадите мне позвонить? Мне как арестованному положен один телефонный звонок.

– Кому вы собрались звонить? – с подозрением осведомилась она, не реагируя на мою шутку.

– Одному очень осведомленному человеку.

– Кому именно?

– А если мой ответ вам не понравится, не дадите телефон? – ехидно поинтересовался я.

Пока она колебалась с ответом, я высвободил руки из наручников.

– Ну, дайте позвонить, вам жалко, что ли?

– Как вы… – Она задохнулась – скорее, от возмущения, чем от удивления.

– Молча, – отрезал я, уже слегка раздраженный ее настроем. – Псионикой браслеты не откроешь. Гибкость запястий плюс тренировка. Что, раньше такого не видели? Сомневаюсь.

– Я хочу знать, кому вы будете звонить, – уперлась она.

– Хотите, значит? – Мой тон стал ядовито-гневным. – А не многого ли вы хотите за помощь в преодолении Периметра? Вы и так уже знаете больше, чем могли рассчитывать в начале вашего авантюрного похода. За ваше безрассудство заплатили жизнями трое хороших парней. Причем последнего, из самозащиты, пришлось убить мне. И вас еще спасать! Так что на большее вы пока не заработали. Мне, между прочим, ничего не стоит сейчас вырубить вас и взять ваш телефон в бессрочную и бесплатную аренду. Я не хочу этого делать, но ваше упрямство может заставить меня передумать.

– Не надо так со мной, Катаев! Я ведь вам могу еще очень пригодиться. Я – ваш единственный шанс на реабилитацию!

– Пока что вы, госпожа Единственный Шанс, в основном треплете мне нервы. Стоять здесь и препираться – самое глупое, что мы сейчас можем сделать. Мы взяли нахрапом тот КПП, но держу пари, апэбээровец уже позвонил куда надо, и там приняли меры.

– Думаете, они осмелятся напасть? – возмущенно вскинулась она.

– Почти не сомневаюсь. Причем нападут те и так, чтобы у вас (если вы выживете, что маловероятно) не будет ни малейших поводов обвинять АПБР. Уж поверьте – я знаю, о чем говорю!

Она дернула плечом, выражая несогласие, но смартфон мне протянула.

Номер «позитива» я набрал по памяти. Трубку он взял после третьего гудка и с ходу меня огорошил:

– Надо же, какой поворот! Здравствуйте, Олег Игоревич! Не ожидал, что вы позвоните с телефона капитана Строгановой… Она жива?

– Разумеется! – Возмущение в моем голосе было четко дозировано. Откуда там взяться праведному гневу или обиде? Если разобраться, вопрос вполне справедлив: люди вокруг меня уже третью неделю мрут как мухи. – За кого вы меня принимаете?!