– Вы же не собираетесь…

Я снова глянул на нее, и, видимо, моя кривая усмешка выглядела очень уж страшно, потому что Алина вздрогнула.

– Как раз собираюсь. И не только его. Но с кого-то же надо начать.

– Не надо, Михаил. Это машина. Она просто перемелет вас!

– Глядишь, и поломается. Я слишком долго был винтиком в этой машине. Но теперь намерен поднять бунт. Стрелецкий бунт…

Невеселый каламбур, понятный только мне – «лояльная»-то моей фамилии не знала. А невеселый не только из-за моего поганого настроения, но и по смыслу. Чем там стрелецкий бунт против Петра I закончился? Правильно, стрелецкой казнью… Впрочем, мне все равно – никакие исторические параллели и дурные предчувствия меня не остановят, я все равно восстану, пусть даже один против всех. Слишком много потерь для одного меня. Слишком…

Я хотел было продолжить излагать свои мысли, но вовремя тормознул – рано. Еще один вопрос остался невыясненным.

– А как вам удалось выжить?

– Видимо, ваша Глушилка не вполне совершенна. Она подавила мои способности не до конца. Я все же их почуяла и попыталась утащить с собой Кристину. Но она не поверила мне. Сразу не поверила. А потом стало слишком поздно. Пока они занимались Кристиной, я метнулась в спальню, задвинула дверь креслом так, что даже кинетик выбил ее не с первого раза, и вылезла в окно. Вот тут мне повезло – под окном есть карниз. С вестибулярным аппаратом у меня все в порядке, и я сумела по нему пройти. Затем вломилась через окно в какую-то квартиру через подъезд от вас. Знала, что она пустая. Спустилась вниз по лестнице и… В общем, убегала дворами. Мои способности подсказывали, где безопасно, а где преследователи. Похоже, та, что меня подавляла, отстала. Вот так и…

– А зачем?

– Что «зачем»? – не поняла «лояльная».

– Зачем вы от них бежали? Это было глупо: они не стали бы вас убивать – ваш дар слишком редкий и ценный для этого. «Лояльные», а вернее, их хозяева наверняка захотели бы вас использовать в своих целях. Думаю даже, вы бы у них не бедствовали. Напротив – о вас бы заботились, как о курице, несущей золотые яйца. А уж попасть в суп вам бы грозило лишь в том случае, если б вы отказались сотрудничать.

Она нахмурилась.

– А это как посмотреть. Вроде бы все разумно и логично. Но…

– Но?

– Я не буду сейчас корчить из себя ту, кем не являюсь. Мне доводилось работать с плохими парнями. Так что тут дело не в морали. Понимаете, в экстремальных обстоятельствах я действую так, как подсказывает мне интуиция. Это не предвидение и не анализ вариантов будущего (на подобное в цейтноте нет времени), а инстинктивное определение правильного поступка. Я своему чутью верю, и когда оно говорит мне бежать, я бегу…

Мы помолчали. Первым нарушил тишину я:

– Но почему вы приехали ко мне? Почему решили помочь? Из-за антиновы? Раз вы сбежали от них, я стал единственным доступным поставщиком вакцины?

Кажется, мои слова ее обидели. Но во мне настолько доминировала собственная боль, что было абсолютно не до антимоний, и я просто проигнорировал реакцию «лояльной».

– Не только, – сухо произнесла Алина. – Вы спасли меня… Ты спас. Я такого не забываю.

Этот неожиданный переход на «ты» я принял спокойно. Он не был для меня знаком сближения. Обычное рациональное решение, которое позволит убрать из речи лишние словесные реверансы и сделает общение проще и удобнее. Против этого я абсолютно не возражал.

– Глупо… Ты же видела будущее и сказала: «Эта машина перемелет тебя». Если это предсказание, тогда зачем связываться с покойником?

Она покачала головой.

– Не предсказание. Это, скорее, мой страх… Потому что мы с тобой теперь связаны, и я не хочу, чтобы ты погиб. Ты… какой-то особенный. «Читаешься» не так четко и однозначно, как другие. Вариантов твоего будущего множество, и я вовсе не уверена, какой именно реализуется.

– Страх, говоришь? Ну ладно…

Снова воцарилось молчание. На сей раз первой не выдержала она.

– Ты сейчас, наверное, ненавидишь всех нас? Измененных, я имею в виду.

– Скажем так, я очень близок к этому, – произнес я, не отвлекаясь от дороги. – Соблазн велик. Но понимаю, что это было бы упрощением с моей стороны: там – черное, здесь – белое, Измененные – плохие, люди – хорошие, убить всех плохих – и жизнь наладится. Только черта с два она наладится! Не все так однозначно. Тварей хватает среди всех. Например, те, что послали «лояльных» за тобой, за мной и Кристиной. А ведь это люди, такие же, как я.

– Нет, не такие же! Ты – другой!

– Да с чего ты взяла? – с досадой возразил я, удивленный ее горячностью. – С того, что я спас тебя? Так ведь я тоже не тупей паровоза, понимаю, какую ценность представляет собой твой дар, и собираюсь использовать его в своих интересах. Ты плохо меня знаешь, чтобы судить. И слишком хорошо обо