– С трофеями определился?

– Так точно, ваше благородие, все как есть собрал и даже снес на квартиру. Чистить там много надо, я только кровь обтер. Но как в крепости управимся, обязательно займусь.

– Стоящее есть что?

– Есть сабелька с каменьями, но что там за камешки, то мне не понять, может, им цена копейка в базарный день, а может, и нет. Вам бы взглянуть. Есть кинжал дамасской стали, но рукоять и ножны простые, кожа да дерево. Остальное так, ничего особенного. Еще у этих убиенных было десять рублей с мелочью серебром.

– Ясно. Пять рублей отдашь уряднику Жженому, казачкам на водку. Остальное заберешь себе.

– Премного благодарен, – с достоинством поклонился солдат.

Темляков рассудил, что с этих денег ему прибытка никакого, так что лучше наградить подчиненных. Какая-никакая, а радость, тем более что один из отставников содержал в крепости кабачок, рядом с торговой лавкой, а потому, где потратить эту денежку, место имелось. Оно, конечно, в крепости особо не забалуешь, и Никифор лишнего ни за что не нальет, поэтому в сильном хмелю никому не ходить. Но с другой стороны, хоть так душу отвести. Опять же помянуть павших. Судя по количеству трупов, заявленному черкесами, есть среди них и двое казачков.

Денщик же его, Погребной, был человеком семейным, воспитывал троих деток. Этому денежка вообще лишней не будет ни при каком раскладе. Да и заслужил братец. За тот месяц, что он при Темлякове, никаких нареканий к нему не было, совсем даже наоборот.

Тут вообще так сразу и не поймешь, кто обихаживает их благородие, солдат или его жена. Сергей всегда обстиран, выглажен, сыт, в квартире полный порядок, все на своих местах. Словом, заслужили Погребные надбавку, чего уж там. И если ничего не изменится, Сергей и впредь будет поддерживать их деньгами…

– И еще, Аристарх, соберешь вещи братьев, – Сергей указал на Даулетовых, – и перенесешь на мою квартиру. Поможешь устроиться. Все. Это не обсуждается, – подняв руку в останавливающем жесте, он не дал заговорить Малику. – Отпусти вас домой, гордые сыны гор, так вы если не до могилы допрыгаетесь, то калеками себя сделаете точно. Да смотри, Аристарх, чтобы они никаких тяжестей и не думали носить.

– Я все помню. Исполню в лучшем виде, – заверил денщик.

Что есть, то есть, он и его жена помогали фельдшеру в уходе за этими ранеными. Ну а куда деваться, коли его благородие подрядился их на ноги поставить, а Погребной при нем получается. Правда, с другой стороны, все не зря. Оно и так денежка перепадала, а тут сразу пять рублей с лишком.

– Все возитесь со своими горцами? – подойдя к нему, поинтересовался штабс-капитан Ростовский.

– Увы, но я лишен выбора. Либо я сделаю их своими друзьями, либо получу еще один род кровников. Может случиться и так, что они снимутся с места и уйдут на вражескую территорию. Не думаю, что начальству это придется по нраву, и без того это глупое состязание у всех на слуху. Поговаривают, что вести достигли уже столицы.

– Вы про дуэль?

– Я, про состязание на клинках, а о чем вы, понятия не имею, – твердо возразил Сергей Федорович.

Темляков либо гордо признал бы факт дуэли, либо напустил бы тумана совершенно определенного толка. А вот Шейранов, умудренный годами, исходил не из пылких юношеских предпосылок, а лишь сугубо из практической пользы. Чем быстрее начальство забудет о данном происшествии, тем лучше его подопечному. Нечего ему делать на передовой, и вообще хорошо бы убраться с Кавказа. И его желание построить гостиницу тут вовсе не в противоречии, потому как для управления ею его личного участия не требуется.

– Не обижайтесь, Сергей Григорьевич. Состязание, так состязание. Однако, возвращаясь к этим молодцам, скажу вам так: они на вас напали и получили по заслугам. Вы не стали их добивать, мало того, каким-то чудом, и никак иначе, смогли спасти их жизни. У рода не может быть к вам претензий. Уж поверьте мне, я десять лет на Кавказе, и все больше в первой линии, так что знаю, о чем говорю. Вы ведь предупредили и их, и родичей, что может произойти, если они вас не послушают. А потому, случись что, вины вашей тут не будет.

– Таким образом, я не заполучу врагов. А мне хочется обрести друзей.

– Хм. А вот тут мне крыть нечем. Скажу только одно: если горец назвал вас кунаком, то это далеко не пустые слова. Но с другой стороны, можно и головную боль заполучить, потому как дело это обоюдное.

– Знаю. Но я к этому готов. Кстати, Павел Петрович, вы не приютите меня на какое-то время?

– Во-от, а я о чем, не все так просто.

– Вообще-то это не ответ.

– Пообещайте, что обучите меня вашим приемчикам. Я видел, как вы с тем горцем сошлись. Кольчуга все дело испортила. Но сдается мне, что и не выстрели вы, то непременно с ним управились бы. Вот только вы отчего-то не больно-то жалуете клинки, все больше норовите решить дело пулей.

– Пуля, она ведь не всегда дура, ее так же, как верный клинок, нужно уметь направить. А насчет обучить, все в ваших руках, если готовы семь потов слить, то без проблем. Оно и мне на пользу.

– Семь потов – это не кровь, можно и слить.