Для этого он сшил из шелка мешочек под калибр стволов, после чего пропитал его крепким раствором селитры. В высушенный мешочек всыпается порох, потом сверху накладывается пуля в пластыре, и горловина мешочка затягивается шелковой же ниткой, оставляя снаружи едва ли не четверть свинцового шарика. Вуаля. Патрон готов.

Остается только вложить его в ствол и затолкать шомполом до казенной части. Шелк выполняет роль гильзы и легко скользит даже без пропитки маслом, что оставляет порох сухим. Конечно, в процессе выстрела ткань сгорает без остатка, чему способствует селитра. Но остается пластырь из кусочка сукна, разбухающий от давления газов, а потому пуля покидает канал ствола, не болтаясь в нем, подобно некоему недоразумению в проруби…

С ножами получилось не менее славно. Впрочем, ничего удивительного. Он упражняется с ними чуть не два месяца и успел поднатореть в этом деле. А уж в день, когда его, как говорится, понесло, все должно пройти гладко по определению. Опять же назвать Темлякова неумехой язык не поворачивался. Все же он прошел довольно вдумчивую военную подготовку. Иное дело, что знания и умения эти были скорее академическими, а для службы в этих краях куда важнее практика. Вот Сергей и наверстывал.

Вообще для своего времени молодой человек оказался на удивление образован. Шейранов даже предположить не мог, что в эти годы молодежи могли даваться столь обширные и разносторонние знания.

Происходя из бедного дворянского рода, Сергей уже с семи лет поступил в военное училище в городе Тамбове. Такие училища создали в семнадцати губернских городах. Они должны были помочь обедневшим дворянам с устройством сыновей. Впрочем, основная их задача – восполнить потребность армии в офицерском составе. Девять лет обучения по тридцати двум дисциплинам, и практически по всем отличная успеваемость. Это о чем-то говорит.

Выпускников военных училищ распределяли на учебу дальше. И что самое удивительное, наиболее одаренных и талантливых направляли в Первый кадетский корпус в Петербурге или во Второй – в Москве. Разумеется, если выпускники испытывали желание служить в армии. Но, надо заметить, таковых было большинство.

Далее три года в кадетском корпусе. Девятнадцатилетний молодой человек окончил его с блеском. В результате перед ним открылась прямая дорога в одно из самых престижных военных учебных заведений – в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Надо ли говорить о том, что Сергей устремился по этому пути очертя голову.

Протрезвление пришло позже, когда он столкнулся со своими однокашниками. Как выяснилось, учиться в этой Школе уже само по себе накладно. Не имея возможности сорить деньгами, а как следствие – участвовать в забавах и проказах, он был вынужден стать белой вороной. И это никоим образом не компенсировалось его успехами в учебе. Нет, он, конечно же, мог уподобиться другим выходцам из обедневшего дворянства и превратиться в мальчика на побегушках у своих более состоятельных однокурсников. Но не захотел себя ронять.

В этой связи он задумался над тем, а как все сложится впоследствии, когда на его плечи лягут офицерские эполеты. И то, что ему удалось выяснить, его абсолютно не обрадовало. Оказывается, после окончания училища его проблемы никуда не денутся. Несомненно, он будет получать довольно высокое по российским меркам жалованье. Вполне достаточное, чтобы вести приличную жизнь, даже будучи обремененным семьей. Без шика, но и без особой нужды.

Но все менялось, когда речь заходила о гвардии. Там жалованья едва хватало на то, чтобы содержать в порядке форму, оплачивать квартиру и питаться впроголодь. Тем офицерам, которые ставили перед собой цель сделать карьеру и были достаточно горды, приходилось вести замкнутый образ жизни, практически не покидая своего дома, кроме надобности по службе. И все это в основном из-за необходимости сбережения формы, пошив которой стоил очень уж дорого. Ни о каких банкетах, балах и кутежах для них не могло быть и речи. Это оставалось уделом отпрысков состоятельных семей. Или опять же тех, кто вертелся у их ног, как шелудивый пес.

Имение Темляковых давало небольшой доход, и матушка едва могла позволить себе содержание сына в Петербурге, даже при условии его весьма скромного образа жизни. Так что если он пойдет в гвардию, то, даже начав получать жалованье, попросту усугубит финансовое положение семьи. Таким образом, вместо того чтобы стать опорой для матушки, станет камнем на ее шее. А это неправильно и даже противоестественно.

К тому же у него имелась еще и младшая сестра, которую необходимо было как-то определить. Но кому нужна бесприданница? Нет, конечно, тех, кто не смотрел на приданое, имея собственный приличный доход, хватало. Вот только их число явно не дотягивало до числа девиц из бедных дворянских домов.

Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров – это прямая дорога в гвардию. Мало того, именно для пополнения гвардейских частей она и создавалась. Желающих после ее окончания идти служить в обычные части были единицы. А уж тех, кто, окончив учебное заведение с похвальным листом, вдруг возжелал отправиться служить на Кавказ, можно было считать небывалой редкостью. Нет, гвардейцы, конечно же, практиковали службу на Кавказе, стремясь получить боевую награду. Но это потом, прослужив минимум пару лет в столице. А так, чтобы отказаться от службы в гвардии…

Делая свой выбор, Сергей руководствовался тем, что должен стать опорой для матушки. Проходя службу на Кавказе, он имел возможность помогать семье, а не рассчитывать на ее поддержку. Дело в том, что здешние оклады были такими же, как всюду в России, вот только выплачивались они не ассигнациями, а серебром. Что при соотношении один к трем с половиной делало разницу весьма существенной, его годовое жалованье в двести двадцать четыре рубля вырастало до семисот восьмидесяти четырех.

Треть этой суммы он оставлял себе, остальные отправлял матушке и сестрице. Надо заметить, что оставляемых денег ему едва хватало на то, чтобы