на стрёме у лифта парня.

Вернулся в прихожую, нашёл коробку с осенними мокасинами, в которой лежал завёрнутый в шёлковый мешочек Свисток. Вздохнул с облегчением. Подумал: «Интересно, кто навёл Бланка с блатарями на схрон с Великими Вещами? Кто знал, что у Котова-старшего хранится Дзи-но-рин, а у младшего – Иерихонская Труба?

«Стас!» – пришла догадка.

«Но он мог попытаться захватить Вещи и раньше, зная их месторасположение», – возразил Матвей внутреннему голосу. Какой резон бывшему Воину Закона нанимать для похищения Вещей команду бывших зэков? Но тогда возникает вопрос: кто задумал эту операцию, не посвящая Стаса? Товарищ Меринов, генеральный прокурор и он же – босс Купола?

– Привет, – объявился вдруг в прихожей мужчина в строгом фиолетовом костюме.

Матвей подскочил и… расслабился: это был Вахид Тожиевич Самандар.

– Привет.

– Разобрался?

– Почти.

– Трое?

– Четверо, пятый в джипе, с ним должен был разобраться Виктор. Но ещё была команда в квартире у отца.

– Он мне доложился. Кто это, по-твоему? Братишка?

– Нет, скорее всего Меринов.

Самандар подошёл по очереди к каждому «уснувшему» гостю, обыскал, нашёл на троих набор отмычек и всего один самый обыкновенный паспорт.

– Беки Умагаев, – прочитал он вслух, – дагестанец. Сорок два года, паспорт выдан в этом году.

– Бывший зэк, по наколкам видно, а паспорт выдали после отсидки – благодаря стараниям родной прокуратуры. Вот ведь отребье использует Бланк!

– Кто?

– Начальник службы внутренней безопасности Генпрокуратуры, я его узнал.

– Значит, Меринов. А он работает на Дубинина.

– Меринов давно работает на себя, мечтая свалить Дубинина и занять место анарха, Стас говорил.

– Пауки в банке.

– Что будем делать? Этих надо куда-то отправлять.

– Сейчас подъедут парни Синельникова, заберём и допросим. Но, похоже, наша спокойная жизнь кончилась, надо менять жильё и уходить в подполье.

Матвей встретил светлый до ледяной сини взгляд комиссара и понял, что его размеренная жизнь экополицейского действительно ушла в прошлое.

Президент выглядел скверно, будто после долгих бессонных ночей. Лицо у него было бледное, под глазами набрякли мешки, нос заострился, и Артур, с тревогой понаблюдав за ним, решил поделиться своими умозаключениями с Котовым.

– Боюсь, мы скоро лишимся поддержки, – сказал он первому комиссару «Стопкрима» при встрече возле спорткомплекса ЦСКА, куда Василий Никифорович зашёл, чтобы сообщить руководству о своём увольнении.

Медленно двинулись по мокрой асфальтовой дорожке вдоль центрального корпуса. Накрапывал мелкий дождик, погода уже с неделю стояла дождливая, настраивающая жителей столицы на скорый приход зимы.

– Мы завтра улетаем, – рассеянно сообщил Котов, раскрывая зонт.

– Вы меня не слушаете, – укоризненно посмотрел на него Суворов, не торопясь воспользоваться своим зонтом.

Василий Никифорович сосредоточился на встрече:

– Извини, голова забита проблемами. Что ты имеешь в виду?

– Президент серьёзно болен, и я подозреваю, что он был атакован с помощью МКН во время летних встреч с оппозиционными СМИ на «Территории Смыслов».

– Но это было ещё в июле.

– Вот как раз с тех пор он и начал жаловаться на недомогание, у него катастрофически развился артроз коленей и, что самое тревожное, возбудилась стриктура уретры. Врачи разводят руками: ураганное течение болезни их поражает, а выход один – операция.

– Пусть ложится.

– В том-то и дело, что ему то же самое советует премьер, а он, как тебе известно…

– Диарх российского Союза Неизвестных.