Сердце билось через…

Замах справа, бросок. Анри уклонился.

Слишком близко.

Бросок, выпад по почкам. Почти зацепил, но Ивар ушел в сторону.

Судорожный вдох. Не сразу поняла, что мой.

Разворот.

Всевидящий, да они же друг друга поубивают!

Я ушла на грань, где драка сливалась в мельтешение, вскинула голову. Взять за раскрытие верхнюю точку над ними, окатить их тьмой – и пусть валяются без сознания! Оба! Раскрыла ладони и замерла: если Анри почувствует и отвлечется хотя бы на миг, если использует мглу, чтобы меня удержать… Нет, этого делать нельзя. Нельзя вмешиваться.

Оставалось, сцепив зубы, наблюдать за поединком.

Удар в плечо – и меня снова обожгло злостью: дикой, животной, сметающей остатки разума. Браслет пульсировал, словно жил от меня отдельной жизнью, Анри с рычанием бросился на Ивара. Слишком быстро, слишком неосторожно, пропуская удар под ребра, от которого воздух с шипением вырвался сквозь сжатые зубы. Перед глазами потемнело, словно это у меня за грудиной сейчас разливался огонь, но я опомниться не успела, как блок Раджека смело обманным маневром. Резкий выпад в солнечное сплетение – и Ивара отбросило назад. Он не сложился книжечкой только благодаря сильному прессу, но преимущество уже было потеряно.

Второй удар Анри пришелся точно в ребра.

Хруст был такой, словно кто-то с размаху наступил на сухую ветку.

Внутри меня что-то дернулось, сердце глухо бумкнуло, как новенький мяч о стену.

Но Анри не остановился – следующий удар швырнул Раджека на землю, опрокидывая на спину. Я втянула воздух сквозь сжатые зубы, подскочила и бросилась к нему. Опустилась рядом на колени, вглядываясь в лицо: располосованное ссадинами, с кровоподтеком во всю правую скулу, рубашка в бурых пятнах, почти полностью прилипла к телу от пота.

– Зачем вы…

Ивар тяжело приподнялся на локте, заглянул, казалось, в самую душу:

– Все в порядке.

– В порядке?! Довольны?!

Я вскинула голову. Анри, тяжело дыша, вперил в меня ледяной взгляд, я же буквально ощупывала каждую мышцу, стараясь почувствовать каждый пришедшийся на него удар. Растрепавшиеся волосы выбились из хвоста, несколько прядей налипли на лицо, потемневшее от пота и крови. Хотя по сравнению с Иваром выглядел он хоть сейчас на королевский бал.

Но… как он нас нашел? Я ведь специально встречу в лесу назначила!

– Более чем.

Мой невыносимый муж с небрежностью подал мне руку, словно они с Раджеком всего лишь перекинулись парочкой колких фраз. Жесткий взгляд говорил: или пойдешь по-хорошему, или поедешь поперек лошади. Я спокойно встретила его, хотя внутри бушевала тьма, алаэрнит сиял, как льдины на солнце. Я растерянно посмотрела на кольцо. Неужели камень мага? Но больше нечему. Следящая магия, чтоб ее! Поперек горла встал ком, мешающий сделать вдох, глаза защипало. На Ивара Анри, разумеется, было наплевать, в частности на то, что ему еще до города добираться, хотя он еле стоит на ногах. Точнее, даже не стоит пока. Но мне не было.

Гордость сжалась в комок: просить было сложно. Особенно его.

– Помогите месье Раджеку добраться до гостиницы, – произнесла негромко, – а я подожду вас здесь. Обещаю.

– Месье Раджеку, – Анри резко вздернул меня на ноги, бесцеремонно подтолкнул к лошади, – я даю два дня, чтобы убраться с моих земель. И если честь, о которой зашел разговор, в том числе ваша, для него не пустой звук, он так и поступит.

Каждое слово, сказанное негромким и от этого казавшимся еще более властным и жестким голосом, вонзалось в сердце ледяной иглой. В них чувствовалась угроза, словно шевеление змеи в охапке листьев. Внутри рвались невидимые струны одна за другой – натянутые с того самого дня, как я вышла к нему после нападения Эрика. Пальцы Анри, сжавшиеся на предплечье, напоминали кандалы. Ивар медленно поднялся, опираясь о дерево: стоять ему и правда было тяжело. Едва уловимо кивнул – уезжай сейчас же.

– Никуда я с вами не поеду! – рванулась, вцепилась ногтями в смуглое запястье, но Анри с силой перехватил мою руку. Сжал крепко, не вырваться.

– Не искушайте судьбу, миледи. Вы же не хотите ехать поперек лошади?

Злая насмешка стала последней каплей. Сбежать, раствориться, рассыпаться прахом, только чтобы больше никогда не видеть и не слышать. Я бросилась к Искорке, подхватила поводья и взлетела в седло. Оглянулась напоследок на белого как первый снег Ивара, пустила лошадь рысью, и вывела ее из-под ажурной занавеси ветвей на дорогу. Из-под копыт летела пыль, глаза слепило утренним солнцем, а в горле першило только потому, что я слишком