– Со всем почтением, граф, вы идиот.

По губам Анри скользнула тень улыбки, но Жером сложил руки на груди, резко развернулся и молча пошел рядом. По размашистым движениям становилось понятно – на взводе. Спорить не будет, но завелся не на шутку. К чему душу рвать? Подумал бы лучше о Мэри – энгерийская девчонка оказалась на удивление храброй. Хотя и смущалась постоянно, сегодня даже просилась поехать с ними: посреди ночи, невзирая на то, что творится с Терезой.

– Возвращайся, – негромко сказал Анри, – посмотришь за экипажем. Ближе не суйся, кольцо может поползти. Или его придется расширить.

Пока что он смутно представлял истинную силу Терезы, но лучше не рисковать.

– Ты же будешь держать, какая разница?

– Я буду держать изнутри.

– Совсем рехнулся?

– Я не оставлю ее одну наедине с этим.

Если Жером и хотел возразить что-то еще, Анри оставил все за спиной. Быстро зашагал вперед, прижимая ее к себе, согревая теплом.

– Совсем немного осталось, маленькая. Потерпи.

Чем ближе подходил к замку, тем светлее становилось: осенний рассвет неторопливый, но яркий. В прошлый раз, когда он сюда приезжал, из сердца поднялась такая муть, с которой ни одна болотная топь не сравнится, но сейчас, как ни странно, не было никаких мыслей, кроме как о предстоящем. Море плескалось пронзительной синевой, кипело жизнью, вопреки которой впереди возвышался высокий каменный остов: безжизненный, запорошенный пылью, покрытый копотью. Внутренний двор зарос травой, на стенах – густая завеса плюща.

Анри прошел через выгоревшие двери и оказался в пустом просторном холле. В его памяти он оживал ярким сиянием сотен свечей, но сейчас это была просто пыльная зала, плиты поросли мхом, у огромного камина стесан угол, сам он завален камнями. Над головой раскинулось наливающееся яркой синевой небо.

Поддерживая Терезу, стянул сюртук, швырнул его на пол. Осторожно уложил ее головой на плотную ткань и опустился рядом на колени. Сжал хрупкие пальцы, мягко надавил на ладонь, заставляя ранки от ногтей раскрыться. Кровь некромага используют для создания сильнейших заклинаний. И если сейчас она не освободит ее силу, это не сделает уже ничто и никто.

Крохотная капелька потекла по ладони, за ней вторая. Третья, четвертая… Упали на пол, расцветая на камне.

С неба брызнул рассвет.

Тереза моргнула и села, невидяще взглянула в пустоту, а потом с ее пальцев сорвались первые нити тьмы.

Мглу можно сравнить с внутренним пожаром, который не причиняет боли. Раскаленное солнце растекается по сосудам и вырывается вовне. Все, что прикрыто мглой, – подернуто золотой дымкой, прочее – алое, как кровь. Или как ее платье, в котором она вышла от Евгении. Он смотрел на беснующуюся в двух шагах алую смерть, стирающую мох, плющ, обугленную драпировку и куски гобеленов, обращая их в прах. Нити цвета сырой земли с шипением хлестали обманчиво хрупкую золотую дымку, обжигались и таяли, на смену им приходили другие – новые мощные вихри, не знающие пощады.

Глазами жены на него сейчас смотрела сама Смерть.

Прислонившись к спинке экипажа, Жером прикрыл глаза на поднимающееся из-за леса солнце. Судорожно сжатые на предплечьях пальцы были холодными. Он старался не думать о том, что творится в замке, поэтому пропустил миг, когда все началось. Сначала жалобно заржали лошади, дернулась карета, пришлось перехватить вороных под уздцы. Потом под веками полыхнуло так, словно взорвалось солнце. Не веря себе, мужчина глядел на растянувшийся над разрушенными стенами и прилегающими к нему землями золотой купол, сливающийся с яростным светом восхода. Но то, что творилось под ним…

Густая вязкая темень заполонила собой все, как дым разошедшегося пожара. Вскоре во тьме потерялись и стены, и то, что за ними. Черные плети бились о преграду и таяли, не в силах прорваться дальше. Благородных кровей по отцу, Жером привык к магии с детства, но сейчас у него на руках волоски встали дыбом. Текучая смоль закручивалась в вихри, возносилась под самый купол и обрушивалась на землю. Разглядеть в этом карнавале смерти хотя бы что-то было невозможно.

Закончилось все так же неожиданно, как началось.

Под куполом стало светлее, задрожала золотая дымка. Черные ленты потянулись назад.

Сглотнув, он отпустил поводья и неуверенно шагнул вперед.

Замок и двор вдалеке представляли выжженную пустыню: ни травы, ни веточки, только камень и земля, покрытая налетом праха. Земля, которая теперь вряд ли будет плодоносить. Даже копоть с камня ушла, вычищенная добела неумолимой рукой магии словно кость.

Тьма скрылась за стенами, а следом рухнула преграда золотой мглы.

И тогда Жером не просто пошел – побежал.

Ветерок приятно холодил плечо, голова казалась свежей и ясной, как озерцо в летний зной, но все равно было невероятно тепло. Меня обвивала