Евгения оказалась права, ей больше не нужно ничего делать.

– Единственное, что мы можем сейчас… что вы можете, – это развестись.

– И не подумаю, – холодно сказала я.

– А я бы советовал вам подумать, – Симон пристально посмотрел на меня. – Подумать основательно. Вашему мужу осталось недолго, леди Тереза, и будет гораздо лучше, если вас разлучит не смерть. Когда общество на вас набросится – а оно набросится рано или поздно, лучше держаться того, кто на самом деле сумеет вас защитить.

– До сих пор Анри неплохо справлялся, – мой голос зазвенел от ярости, – и со своей силой, и с прочим. Или вам напомнить о том, кто помешал вашему сыну в Лигенбурге?

– Раз уж мы вспомнили о моем сыне, – Эльгер указал мне на кресло, а сам устроился за столом. – Приятно, что вы подружились. Не поделитесь, как сумели так быстро найти свою горничную?

Вот ведь… уже доложили, что мы с Эриком встречались. Впрочем, я не сомневалась, что герцогу все доложат, – это был вопрос времени. Садиться не стала, оперлась руками о стол и спокойно встретила холодный взгляд. Если Эрик не встретил отца в склепе, значит, на то были причины. И одну я знаю наверняка: справиться с Натали ему вполне под силу, но кто помогал с Альмиром? Могильную плиту в одиночку не снять, особенно молодому человеку столь тщедушной комплекции. Даже если предположить, что каким-то чудом он все-таки столкнул ее вниз, то кто-то потом возложил обратно.

Вот только Эрик сдержал обещание, и я сдержу тоже.

Не столь важно, кто ему помогал. Пока что.

А Евгения будет молчать, потому что каждое неосторожное слово сейчас может стоить ей жизни. Например, выяснится, что меня на самом деле опоили и что в моем бокале был эркайн. Не скажу, что это навредит ее репутации еще больше, но… сейчас она скорее проглотит язык, чем заикнется о случившемся лишний раз.

– Я обещала вам найти доказательства, ваша светлость. Но не сообщить, как я это сделала.

В глазах Эльгера сверкнуло раздражение – едва уловимое.

– Вы прекрасно знаете, что я могу заставить вас обо всем рассказать.

– Я прекрасно знаю, что вы этого не сделаете, – заметила я. – Потому что я вам нужна.

– Это верно, – по тонким губам скользнула хищная улыбка. – Вы одним своим существованием ставите под угрозу все сущее. Но так даже интереснее, леди Тереза. Полагаю, вы не примете Равьенн?

– Приму.

Непонимание, отразившееся в глазах Эльгера, отозвалось и во мне, но само решение пришло внезапно, как озарение.

– Благодарю за столь щедрый подарок, ваша светлость. И за гостеприимство.

Я склонилась в реверансе, и Эльгер поднялся, возвращая мне поклон.

Вопреки его представлениям, я не стану убегать или прятаться. Не стану уходить в тень – и пусть общество, которое сейчас видит во мне лишь чудовище, решает само. Я найду способ помочь Анри справиться с силой хэандаме, даже если для этого мне придется объехать весь мир. И я буду драться за наше счастье и за нашу семью со всеми, кто попытается ее разрушить. До последнего.

Из-за двери донесся приглушенный визг. Потом смех. Потом что-то упало, а затем кровать жалобно скрипнула. Снова. Еще и еще. Замерев на пороге, я окинула взглядом беспорядок: на полу валялась распотрошенная подушка, перья из которой все еще кружились в воздухе. Стул почему-то стоял посреди комнаты ножками кверху, под ним восседал нахохлившийся Кошмар, возмущенный таким безобразием. Привычно пахло травами, Софи прыгала на матраце спиной ко мне, размахивая второй подушкой, а муж привалился к спинке кровати с таким выражением лица, что сразу стало ясно, кто победил в неравном бою.

– Хм.

– Ой.

Софи сунула подушку Анри, спрыгнула на пол, подхватила вторую и принялась так рьяно ее отряхивать, что перья полетели по комнате с удвоенной силой. Муж кусал губы, чтобы не расхохотаться, и в конце концов все-таки сдавленно пробормотал:

– Софи, оставь. Ее уже не спасти.

– Ну…

Девочка виновато – насколько у нее получилось это изобразить – посмотрела на продолжающую истекать перьями подушку и отнесла на кресло. Ярко- синий бант, тщетно пытающийся удержать каскад густых волос, сполз вниз. В прядках у нее запуталось несколько перышек, но в целом она выглядела как очаровательная юная леди. Когда молчала. И не двигалась. Софи удивительно быстро освоилась и оттаяла: от дикого замкнутого ребенка не осталось и следа. Она носилась по дому, вылезала в окно, когда ей запрещалось гулять, приручила Кошмара, но вот заставить его подружиться с Лилит так и не сумела. Зато сама за время нашего отсутствия подружилась с Мариссой, Мэри и Жеромом, всей прислуге гадала по ладоням – из-за чего одна горничная