поделиться тем, что тревожило в последние дни.
– Слушай, Стив, мы два идиота!
– Чрезвычайно ценное наблюдение. Ты для этого меня звал?
– Да нет же, я насчёт Тима.
– И что с ним? Мы ж всё уладили, чего тебе неймётся?
– В том-то и дело, уладить-то уладили, но в чём наше преимущество? Как можно что-либо доказать в случае чего…
– Да не парься. – Он нетерпеливо переминается, хотя ввиду предстоящей мозгосушительной лекции, причина спешки не вполне понятна.
– Как не парься?! – не унимаюсь я. – Мы просто так его отпустили? Что у нас на руках? Устное признание? И что с того?! Это же никак не доказуемо…
– Вот ты о чём… Ну, это не проблема. Я записал разговор на диктофон.
– А… Значит всё нормально?!
Серое облачко, омрачавшее горизонт радужных перспектив, развеивается как не бывало.
– Да говорю же: не волнуйся, – Стив отступает ко входу в здание. – Всё под контролем.
– Здорово! – с облегчением выдыхаю я, в который раз радуясь его предусмотрительности. – Не до того было, только потом сообразил…
Он изображает улыбку и, махнув рукой, скрывается за дверью.
– Скинь мне запись на мыло, – спохватившись, кричу я вслед.
– Да-да… – донеслось издали. – Разумеется.
Для затравки Джошуа не преминул напомнить о важности обновления данных на личной доске, о чём и без того уже успел прожужжать нам уши. Как и всё связанное с процессами, Personal Task Boards являлись примером здравой в корне идеи, доведённой до полного маразма. Предназначенные для предоставления актуальной и прозрачной информации, они стали лишь бестолковой обузой. Как и Stand-Up Meetings, из-за чрезмерной подробности и обособленности деятельности каждого из работников, наименования тасков, ужатые до аббревиатур, не только теряли наглядность, но и вовсе превращались в бессмысленные буквосочетания даже для тех, к кому они относились, не говоря уж об остальных.
Мало того, по результатам миграции нашлёпок с кодовыми названиями по поверхности доски выставлялись оценки, разделённые на три категории: от красного – символизирующего неудовлетворительную успеваемость, до зелёного – присущего высоким показателям. Полоска соответствующего цвета наклеивалась прямо над рабочим местом и, что характерно, зелёного не удостоился никто, кроме самого Джоша. Политика светофорной градации породила массу толков и разнообразных шуточек, среди коих предлагалось не ограничиваться принятыми мерами, а принудить отстающих ходить в красных майках или вообще ставить метки прямо на лбы тунеядцам.
Покончив с этой темой, Джошуа не остановился на достигнутом, и твёрдой рукой выводил нас на новый уровень сюрреализма, заявив, что, строго говоря, первичными структурными элементами процессов являются не работники, а исполняемые ими функции. И посему пришло время навести порядок и чётко распределить должности. Он сразу предупредил, что из-за нехватки человеческих ресурсов каждому придётся взять на себя несколько ролей. Мы с Ирис переглянулись, она устало закатила глаза, а Джош приступил к раздаче слонов. Первым был награждён Тамагочи, порядком посеревший после унизительной нахлобучки и старавшийся не встречаться со мной взглядом. Вдобавок к почётному званию – Process Leader, его инженерной функции было придано некое звучное имя, которое я прослушал, так как меня отвлекла Ирис.
– Тоже мне – лидер! – фыркнула она.
Перешёптываясь, мы пропустили названия первых двух новоиспечённых титулов Ариэля, связанных с внешними отношениями и инвесторами, вкупе с коими он был наречён Chief Engineer, Chief Research Manager и Chief…
– Чиф! – прыснула Ирис.
