Исправить ситуацию, как сказала ему Натали. Такой способ существовал, и нашел его он, Ник Купер, черт побери!

«Значит, не такой уж я беспомощный».

Он опустился на стул, положил планшетник на кровать, чтобы освободить здоровую руку. Экран показывал, что осуществляется передача большого массива информации, но самые важные части уже поступили. Купер чувствовал свой пульс, хрипловатое дыхание и радость. От нее задрожали пальцы, когда он начал читать в поисках необходимых ему доказательств.

Ему понадобилось пять минут, чтобы понять, что он ошибся.

Пять минут, чтобы понять, что дела обстояли даже хуже, чем он предполагал.

– Весьма странно, – сказала Натали.

Они находились в коридоре подземной клиники. Купер расхаживал туда-сюда, ощущая груз над головой, груз мира, готового рухнуть. Он был так уверен в своей правоте, в том, что нашел выход. Несколько минут жизнь казалась такой, какой она и должна быть, – ведь если ты сражаешься за правое дело до конца, то ситуация начнет меняться в твою пользу.

Он представлял себе, что ему потребуется не один час, что он будет размышлять над личными досье, будет выкручивать руки Бобби Куину и, возможно, попросит Эпштейна проникнуть на засекреченные правительственные сайты. Но ему понадобилось всего пять минут – достаточно было взглянуть на фотографии места преступления.

– Похищение Каузена осуществил не ДАР, – сказал он.

– Почему ты так…

– Потому что это моя профессия. Нат, ты знаешь, сколько операций я провел для ДАР? Сколько раз я посылал группы для арестов или сколько раз сам проводил задержания? Я знаю, как мы действуем. У ДАР лучшие в мире тактические средства.

– И что?

– А то, что окно рядом с дверью в дом Каузена было разбито, чтобы можно было дотянуться до замка и отпереть его. ДАР воспользовался бы тараном или ядром Хэттона – специальным дробовиком для взлома дверей. Соседи сообщили о стрельбе, но агентство пользуется оружием с глушителями. В комнате перевернута мебель, но каким образом «ботаник» весом в семьдесят килограммов мог оказать такое сопротивление группе задержания? И еще: повсюду в лаборатории кровь. Если бы он был нужен агентству живым, то они бы и взяли его живым.

– Может, у него был пистолет. Может, он увидел агентов и…

– Это был не ДАР, – помотал головой Купер, – можешь мне поверить.

– Ну, пусть так, – сказала она. – Но какая разница, кто его похитил? Ничего это не меняет.

– Это меняет все.

– Почему?

– Потому что никто его не похищал.

Каузена выдала кровь. Купер не был экспертом-криминалистом, но невозможно было заниматься тем, чем он занимался десять лет, и не научиться кое- чему. Если за Каузеном пришел ДАР, и если Каузен стал вовсю сопротивляться, и если группа была вынуждена применить оружие, от которого остаются кровавые следы, то это было бы огнестрельное оружие.

Но кровь от пулевого ранения разбрызгивается крохотными капельками, и это называется «капли высокоскоростного пулевого воздействия». А на стене остались плотно расположенные пятна крови среднего размера. Такие образуются при варварском применении грубой силы, скажем – при ударе свинцовой трубой по голове. ДАР никогда бы не стал использовать такое оружие.

«Но именно такие подтеки появились бы, если бы кто-то взял небольшую емкость с собственной кровью и плеснул ею в стену».

Были и другие улики, но Куперу хватило и этого.

– Каузен все инсценировал, – сказал он и, перестав ходить, прислонился к стене, закрыл глаза. – Инсценировал собственное похищение. Никто за ним не приходил.

– Но если так, то это означает… – Натали задумалась.

– Это означает, что он в бегах. Что по какой-то причине он решил исчезнуть и хотел выиграть для себя время. Может быть, кто-то сделал ему предложение более привлекательное, чем Эпштейны. Это не имеет значения. – Он потер глаза. – Имеет значение только то, что единственный человек, который может остановить все это безумие, решил исчезнуть.

– И все же я не понимаю. Почему это хуже?

– Потому что это означает, что он прячется. Прячется активно.

– Так найди его.

– Да я пошевелиться не могу без того, чтобы у меня точки не заплясали в глазах. Правая рука совершенно бесполезна. Мы в шаге от гражданской войны, а единственный человек, который может ее предотвратить, с самого старта оторвался так далеко, что его и не догнать. Мой сын на больничной