– Пленного голодом моришь?

– Ряженые забрали, – лаконично ответил тот.

– Как это ряженые?

– Кремлёвская охрана в форме местной полиции, – шепнул на ухо Лунь.

В кремлёвской охране служат очень серьёзные ребята. Они не входят в структуру НКВД или наркомата обороны, а начальник охраны подчиняется непосредственно политбюро. Отсюда вывод: допрашивать эсэсовца будут не НКВД или ГРУ, а более изощрённые специалисты Коминтерна.

Мало кто знает, что трофейное золото разделили между компартиями Болгарии, Югославии, Венгрии, Румынии и Чехословакии. Правительствам Австрии и Германии в качестве утешительного приза досталось оружие Вермахта. В том числе им отдали десять процентов из двадцати шести тысяч трофейных танков и штурмовых орудий, бывших на вооружении Красной Армии.

Пограничная станция Чоп встретила бронепоезд плотным кольцом оцепления и комиссией Гохрана. Представитель ГРУ приказал сводному разведотряду собрать вещички и покинуть вагоны. Всем, за исключением Луня, Олега и полковника, коих оставили в штабном вагоне. Разведчики весёлой гурьбой забрались в кузов «студебеккера», помахали на прощанье и скрылись за привокзальными руинами.

– Как бы не влипнуть в неприятности, – отрешённо промолвил Лунь.

– Наград не дадут, а ругать вроде не за что, – философски заметил полковник.

Сработал первый вариант, в штабной вагон поднялся «неправильный» милиционер в узеньких «серебряных» погонах и представился:

– Майор Гохрана Савченко, со мной бригада для приёмки доставленных вами ценностей.

– Вот изъятая у нацистов документация с перечнем ящиков и номерами пломб. – Лунь протянул тоненькую папку.

– Не пойдёт! – возразил майор. – Мы должны рассортировать, взвесить и описать золото в слитках, золото в прутках, золотые изделия без камней, с камнями, золотые монеты, нумизматические золотые монеты…

– Совсем охренел! – возмутился полковник. – Здесь тонны золота! Хочешь до конца войны проторчать на этом полустанке?

– Таковы правила. Данные по доставленному золоту будут доложены лично товарищу Сталину.

– Пошли по вагонам, иначе ничего не поймёшь! – заявил Лунь.

Майор приготовил блокнот с карандашом, но первый же вагон показал абсурдность инструкции. Тем не менее он обошёл весь поезд, осмотрел ровные штабеля и удручённо ответил:

– Нам за год не управиться, а нарушить приказ товарища Сталина я не имею права.

В экстраординарной ситуации любой офицер разведки имеет право позвонить непосредственно начальнику ГРУ. Мало кто отважится тревожить высокое начальство, чревато, знаете ли, и Лунь предпочёл остаться в тени:

– Давай, Студент, ищи подходящий штаб и звони.

– Здесь недалеко штаб Конева, – подсказал майор.

Уже хорошо. Олег было собрался догонять «студебеккер» с представителем ГРУ, Конев должен его помнить. Спрыгнув на короткий перрон, разыскал старшего по оцеплению:

– Как мне добраться до штаба Конева? Необходимо срочно позвонить в Москву.

– Прыскин, – подозвал офицер старшину, – посади товарища в машину. Аллюр три креста в штаб фронта!

«Студер» легко разогнался, но более шестидесяти не взял, и Олег поторопил шофера:

– Добавь газа, у меня срочное дело.

– Всё, идём на пределе. Это тяговая машина, пахать на ней можно, а гоняться нельзя.

Всю дорогу до штаба грузовик не снижал скорости, мягко проходил через колдобины и отлично вписывался в повороты. Так что в деревню, где располагался штаб фронта, они прикатили за полчаса. Олег подошёл к часовому у крылечка и попросил:

– Вызови дежурного.

Отутюженный старший лейтенант критически посмотрел на незнакомого солдата и подозрительно спросил:

– Чего надо?

– Доложите Коневу о прибытии Студента.

Офицер скривился, но сидевшие на лавочке солдаты разом вскочили:

– Здравия желаем, товарищ подполковник! А мы сидим, гадаем, вроде похож, а форма солдатская.

– Рад видеть! Генерал у себя? – позабыв о маршальской звезде, спросил Олег.

– Ха, генерал! Берите выше, маршал! Когда обмывали погоны, всё вас вспоминал!

– Я тут при чём?