– А вот как! В рубище, босой, с веревкой на шее – в таком виде я заставил бы вас совершить прогулку от Гревской площади до

Нотр-Дам и там каяться – вот вам за вашу шлюху!

– В рубище? С веревкой на шее? Мне рубище не пойдет! И веревка на шее тоже. И маршрут преступников, одетых подобным образом, проходит в обратном направлении – от Нотр-Дам до Гревской площади.

– А на мой взгляд, рубище – самый подходящий наряд для такого типа! Сам король Генрих Третий в таком виде хаживал по Парижу. И самобичеванием занимался со всеми своими придворными. А чем вы лучше короля Генриха Третьего?

– Я не проливал невинную кровь и не занимался извращениями. У Генриха Третьего и его двора свои грехи были. Этим господам было в чем каяться. Одна Варфоломеевская ночь чего стоит.

– Да, это так. Но все-таки герцогиня де Бофор ни за что не простила бы вам такие… шашни. И кормила бы она вас, как собаку, на полу!

– Знаю, знаю, в монастырях применяют такие… методы. Но я-то не монах! И Вандомский дворец – не монастырь. Мне не хочется ругаться с вами, Анри. Вы говорите вещи очень смешные, но все же я напомню вам о вашем обещании.

– Да, я обещал, – вздохнул Анри, – Обещал не ругаться с вами. Но опять наговорил вам разных гадостей, а вам все нипочем. Как с гуся вода – хихикаете себе в кулачок. Я не знал о вас таких кошмарных вещей! Лучше бы вы мне ничего не говорили! Я знаю, что никто из ваших Пиратов меня не поймет, если я выскажу свои убеждения, меня сочтут свихнувшимся пуританином. Все! Даже Ролан, при полном отсутствии у него амурного опыта. Даже вы, а я вас считал благородным рыцарем. А впрочем, вы не виноваты. Такое уж время. Вы все вполне вписываетесь в Семнадцатый Век. Вы все – достойные детки этого века. А я какой-то выродок, белая ворона. Простите меня. Какое время – такие герои. Вы себя, видимо, очень комфортно чувствуете в этом времени, так что забудьте мои наивные слова, господин де Бражелон. Все так и должно быть в 1662 году. Я тщетно взывал к вашей совести.

– Нет, не тщетно, ангел по имени Анри. Ты, в сущности, прав. Но все-таки я не такой пропащий тип. В дороге с меня слетел хмель, и я решил изменить курс, пока меня не поглотила пучина разврата.

– После того как потеряли управление?

– Да – но всего лишь на какое-то время. А результатом этого приключения было…

– Ой! – вскрикнул Вандом, – Я догадываюсь! Даже я, невинный ангел, как вы изволили выразиться, и то сообразил, что было результатом подобного приключения! Вы подцепили какую-то гадость, несчастный? Что же вы сидите? Бегите к доку Дюпону, он поможет!

– Что за чушь! Я здоров как бык! Вот олух! Я вовсе не о том!

– Вы просто не представляете, как вы рисковали! С вами правда все в порядке?

– Ну конечно. И разве это риск?

– Еще какой! Ох, слава Богу! Тогда что вы имели в виду, сударь? Неужели вы сделали ребенка несчастной девушке?

– Снова здорово! Что за дрянь лезет тебе в голову, пажик?

– Но вы же поете о креолке…

– Далась тебе эта креолка! Это всего лишь залихватская песенка.

– А почему вы так уверены, что ваше приключение не имело последствий…для бедняжки?

– Ну ты и младенец! У женщин… бывают такие времена, когда не грозит появление нежелательного потомства.

– А точнее?

– А точнее – выясняйте у акушерок, у всяких там повивальных бабок. Мне эта тема не нравится.

– Мне тоже. Вы сами ее затронули. Но вы дешево отделались! Только я не понимаю, раз вы здоровы, и ваша милашка… в порядке – все обошлось без последствий, разве нет?

И тогда Рауль рассказал Анри де Вандому про свое отчаянное решение – письмо Великому Магистру, не упоминая только объект, где это письмо было написано – базилику Сен-Дени, не желая профанировать Сен-Дени после своих грешных откровений. Неназванный архитектурный объект мог бы подсказать Бофорочке тайну псевдонима ее рыцаря. Но Рауль поведал пажу только то, что письмо он отослал со своим слугой Оливеном.

– Час от часу не легче! – всплеснул руками Вандом, – Вы решили стать иоаннитом? Теперь я понимаю, что значит ''сжечь корабли''.

А вы уверены, что нужно было сжигать корабли?

На это виконт ничего не ответил. Теперь-то он очень и очень сомневался в том, что в то утро принял верное решение.

– То мартовский кот, то рыцарь-монах! Все крайности у вас!

– Не мартовский, – уточнил виконт, – Апрельский. Все это произошло первого апреля.

Вандом хихикнул.

– Великий Магистр Мальтийского Ордена не принял ваше заявление за розыгрыш? – лукаво спросил он, – Вот так прошение, написанное в День Дураков!

– Я не поставил даты. Именно потому, что был День Дураков.

– А как же мы? Пираты Короля-Солнца? А как же ваша яхта?

– Первого апреля у меня еще не было яхты. И вас со мной не было.

– Но вы еще не были Пиратским Вожаком! Это же понятия… взаимоисключающие. Вы нас бросите и уйдете к иоаннитам? Предадите наше Братство? А кто-нибудь из Пиратов знает?

– Нет. Я же сказал – только Оливен.

– И этот ваш Оливен не проболтается? Он знал содержание письма?

– Еще бы!

– И он не выразил свой протест?

– Пытался что-то возразить.

– Понятно. Вы ему доверяете? Он надежный человек?

– Да.

– Что же вы его не взяли с собой?

– Бедняга так просился… Но я не захотел. Зачем славному парню лишние… печальные переживания? А вот сейчас мне его очень не хватает. Думаю, мне очень пригодился бы Оливен.

– Я все-таки не понимаю. Ностальгия по эпохе крестовых походов? Вы можете раздобыть у Бофора каперское свидетельство и по окончании кампании пиратствуйте себе на здоровье! Зачем же расставаться со свободой? Я, сударь, не такой уж и темный – немного наслышан о законах братьев-рыцарей. Да ваши Пираты на смех вас поднимут, если вы заикнетесь…

– А вы не болтайте.

– Я не разболтаю. Смотрите, как бы не разболтал ваш верный Оливен. Если этот парень вас очень любит, он непременно попытается помешать вам.

Бофорочка вспомнила все уроки аббатиссы, посвященные крестовым походам и рыцарским орденам. Госпожа аббатисса преподавала своим девочкам весьма приукрашенную историю крестоносцев. Но хитрая наставница умела увлечь свою юную аудиторию, и ее малышки обожали таинственных героических иоаннитов и прочую доблестную публику. Подражая рыцарям Госпиталя, воспитанницы аббатиссы активно занимались благотоворительностью – уроки настоятельницы имели реальный результат. И, усвоив из этой сложной и противоречивой эпохи только позитивную информацию, лучшая ученица аббатиссы имела о рыцарях-иоаннитах представление идеализированное, знала то, что хотела ей внушить ее эрудированная воспитатаельница.

– Я… не очень-то представляю, как вы будете мыть ноги нищим! – фыркнул Анри де Вандом.

– Запросто. Так и буду, – лихо сказал виконт, – А вы полагаете, мальтийские рыцари только этим и занимаются?

– Мальтийские рыцари – это рыцари Госпиталя, сударь!

– А то я не знаю. Но главная цель Ордена – война с Полумесяцем!

– Так-то оно так, но они еще и больных лечат. А я очень сомневаюсь, что вы будете заниматься чумными, прокаженными и прочими мизераблями! Пустая затея! Ничего у вас не получится!