разрешения.

В комнате стол, широкая кровать. Над ней висят щит, два меча и топор. Все практичное с виду, без украшений. Толстый разноцветный ковер на полу, привезенный, судя по мотивам, с побережья. Два мощных шкафа, украшенных резьбой, видимо для вещей, и сидящий в мягком кресле совершенно седой морщинистый человек.

— Садись, — сказал боярин. И голос тоже старческий, дребезжащий. Но мозги работают у старика — дай бог каждому. — Есть хочешь с дороги, Данила?

Ортан был единственный правильно произносящий. Готы все подряд упорно не желали произносить полное имя, ограничиваясь Даном. Он скоро перестал поправлять. Все одно без толку. Ну нравится им так, от него не убудет.

— Мне бы помыться.

— Баню приготовят. Выкладывай, — потребовал нетерпеливо.

— Так Лив больше моего знает. Я рядом присутствовал, а он воевал и на волоке тряс тамошних.

— Про крепость в курсе. Остальное, что вас касается, в подробностях излагай.

— Зачем? — тупо спросил Данила, не соображая с дороги.

— С внуком я сам разберусь, когда вернется, важно узнать твое впечатление.

— Мое?

И кто он такой, чтобы раздавать указания. В этих хоромах и Отто не особо слушали. Мал еще умудренным авторитетным главам семей подсказывать что правильно, что нет. Тем более что мнения участвовавших в обсуждении резко разделились. Большинство хотело получить денежную компенсацию за погибших, но часть была не прочь пустить поселок на поток и разграбление. Победило суждение Старого. Иначе его никто не называл, и звучало крайне уважительно. Или по роду — Ортан.

— Иногда чужой глаз многое заметит, что всем привычно, и вывод последует неожиданный. Как прошло?

— Противно. Их староста Севастьян торговался будто на базаре. И не по поводу посадника из ваших или налогов. Когда семь десятков вооруженных бойцов нагрянули, никто и не попытался сопротивляться. У них в селе всех людишек в два раза больше не наберется.

Потому, собственно, и слуг в доме раз-два и обчелся. Лив забрал с собой практически всех гридней, да еще и помощников прихватил. Честно сказать, не так и много. Десятка полтора личных бойцов и еще десяток рангом пониже и совсем отроков, поучиться в первом походе. Никто же не ожидал продолжения в виде целой крепости.

Так что подготовились нормально. В Готсбурге едва за три тысячи населения наберется, если приблизительно по домам определить. И всего одно здание каменное — церковь. Это, впрочем, не особо удивительно. Леса хватает даже у моря-океана. Разве на юге все распахали до гор. Но там плантации хлопка и совсем иначе живут.

— Севастьян не хотел платить виру и бился за каждую монету. Не ответчик за ушедших без спроса. А что пленный говорит, то пустое. Любой под топором что угодно скажет.

На самом деле того повесили для наглядности прямо перед домом Севастьяна, когда окончательно договорились. Быстро, чисто, без мучений, как и обещал. А что не от оружия, а в петле, так то не воин, а обычный разбойник. Ему честь не положена. И головы убитых татей насадили на специальные колья для опознания.

Судя по разговорам, никто особо и не пожалел. Все они были излишне буйными и не хотели слушать старших. Тем не менее, не требовалось быть пророком, чтобы сообразить: вернись с прибытком — никто бы не заинтересовался подробностями добывания чужого добра. Люди там живут скользкие, всем кланяются и норовят обчистить. Кто почти честно, продавая услуги — волок, кабак, пищу и прочее, а кто и с мечом в руках. Откуда деньги, в медвежьих углах спрашивать не принято.

— Расти над собой, юноша! — недовольно попенял Старый. — Думай головой, а не сразу действуй. Прав староста. Не обязан он виру платить за изгоев. Не токмо себя, но и остальных защищал.

— Это потому что с ним без рукоприкладства говорили. А вытянуть пару раз по хребту — иначе бы запел.

— Разочаровываешь. Такое позволительно Отто болтать, а ты вроде не дурак. Книжки в моей библиотеке читаешь.

Ну да, в отличие от гота, который, встав твердо на ноги, отправился тренироваться с оружием. Кажется, по нем всерьез ударила гибель семьи. Теперь не успокоится, пока не станет великим воином, повергающим в прах врагов толпами. Одной рукой отмахнется — переулочек. Другой — сразу широкая улица. Если, конечно, не убьют раньше.

— Нельзя на одной силе жить! Особенно в наших обстоятельствах, когда по лесу Баюны разгуливают, — он рассмеялся. Ничуть не удивил боярина беседующий кот. Прямо не произнес, однако очень вероятно, что и сам имел с тем дело.

Ну да, отвертеться от подробного изложения так называемых приключений, начиная с отъезда из дома, не удалось. Рассказал почти все, без отдельных намеков ягуара на мать и самого Данилу. И про не первый раз приключившиеся с ним колдовские странности тоже промолчал. Кстати, знающие того Евсея уважительно посматривали. Завалить его не так просто даже бывалым воинам.