Ратияр кивнул.

– Слухи о том, что Скегги умеет пить, оказались сильно преувеличенными, – заметил он.

Сокрушитель Скальдов закинул голову и расхохотался так, что по воде пошла рябь, а мертвые беспокойно заворочались в своих курганах.

– Мне радостно видеть, – сказал он, отсмеявшись, – что сын пошел в отца, который никогда не искал слов за поясом.

– А мне радостно предложить тебе кров и пищу, – Ратияр махнул рукой в сторону старой крепости, – мы ждали тебя, Сокрушитель Скальдов!

Крепкие пиршественные столы вынесли прямо под открытое небо у торжища, а на знаменитую теперь брагу Ратияра позвали всех, кто мог держать в руке рог. Ратияр не скупился ни на выпивку, ни на угощения. Гости в дом – боги в дом!

Оценив радушие хозяина, Браги с людьми вырубил в перелеске бревна и прикатил по ним на торжище собственный драккар по имени «Огненный Змей». Он пригласил на борт всех знатных людей и даже – что было неслыханно в этих землях – их жен. Местная ребятня глазела на возвышавшуюся над землей резную голову дракона и слушала трепет боевого стяга скальда с вышитой змеей в языках пламени.

– Ты умеешь превращаться в змея? – спросил Хравн, не сводя взгляда со знамени.

Скальд кивнул:

– А еще я могу выдыхать огонь. Но никто не подтвердит тебе это, так как все очевидцы давно превратились в пепел.

Браги весело оскалился и вдруг показал язык. Хравн опасливо посторонился.

Вокруг корабля викингов разожгли костер, челядь засуетилась с закусками, зычно перекликались воины. Ратияр выпрямился во весь рост и поднял наполненный до краев рог:

– За друзей, что откликнулись на мой зов! За мою дальнюю родню с севера! – Ратияр махом осушил рог и смахнул капли с усов.

Рядом поднялся Сокрушитель Скальдов. Он поставил ногу на борт и обнажил меч.

– Велик тот муж:, кто умеет мстить. Дважды велик отомстивший красиво! – провозгласил он. – Я клянусь тебе в верности, Ратияр Убийца Пса, как когда-то поклялся твоему отцу, который командовал нашим отрядом. И пусть меня поразит мое оружие, если будет нарушено слово!

Ратияр вытащил из ножен клинок и повторил клятву.

Собравшиеся встретили их слова дружным ревом. Твердые кулаки гремели о столы, грохоча не тише топоров о щиты. Вперед выступил Михалка с друзьями, выдувая простенькие трели из дудок, забили бубны, зазвучали заздравные речи и воинственная похвальба. И чем синее густели сумерки, тем громче стреляли искры и пьянее пахли настоянные на терпких травах звезды.

– Время веселиться! – объявил покрасневший от хмеля и жара Бьярни Старший. Он взбежал на драккар и вернулся оттуда с тяжелым свертком.

Ратияр вопросительно посмотрел на Браги. Тот с улыбкой махнул рукой.

– Будем перетягивать над огнем овечью шкуру! – крикнул Старший. – Кто готов потягаться со мной?

– Погоди, сейчас я потяну изо всех сил, и ты недолго проживешь! – сказал протолкавшийся к костру Бьярни Младший.

– Проживу! – сказал Старший.

Братья натянули шкуру над пламенем и с пыхтением уперлись ногами в землю. На упрямых лбах выступили крупные капли, на руках вздулись жилы, но никто из них не сдвинулся с места. Сгрудившиеся вокруг зрители громко подбадривали соперников, но без толку. Братья бодались взглядами, скалили зубы, рычали, будто медведи.

Раздался треск раздираемой шкуры, Младший торжествующе взревел, попытался перехватить край, но тут Старший дернул изо всех сил, и брат грохнулся в огонь, взметнув целый сноп искр. Хохочущий братец накинул шкуру овцы ему на спину, запрыгнул на хребет родственника и изобразил победный танец. Затем пошел к столу под смех державшихся за животы дружинников. Бьярни Младший выбрался из огня, нахмурился, смахнул с лица красные уголья и бросился на победителя.

– Эта шкура никуда не годится! – заорал он на бегу.

– Это ты никуда не годишься! – сказал, оборачиваясь, Старший, и близнецы покатились по земле, награждая друг друга тумаками.

– Иногда мне кажется, что я спал с троллихой, – сказал Браги, наблюдая за сыновьями, – так, говорят, сделал мой родич, отец Бранда Полутролля. Бранд родился великим воином и был не чужд доброй шутки. Однажды он добыл епископа и потребовал за него два по десять гривен серебра. Жадные монахи прислали половину того, что он требовал. А он – отдал им половину епископа!

Браги расхохотался и хлебнул из рога.

– А еще он был хорошим скальдом и сочинил песню про любовь своего отца. По крайней мере так уверяет. Эй! – крикнул он помятым и надувшимся после обоюдной взбучки сыновьям, сидевшим на земле спинами друг к другу. – Настало время песен!

Немного стесняясь, огромный Старший выдал неожиданно высоким и чистым голосом балладу про горную троллиху, полюбившую прекрасного воина.

Ратияр рассеянно подпевал и тайком посматривал на стол, где хлопотали женщины. Там улыбалась Ингрид. Ингрид Горячее Тело. Ингрид Бессонные Ночи. Ингрид Самая Недоступная и Самая Желанная на Свете.

Почуяв смутное беспокойство, Ратияр оглядел пирующих и наткнулся взглядом на застывшее лицо Хравна. Он смотрел на девушку, как на пламя.