сколько лет прошло с тех пор, как эту жестянку закатали. Разве мало здесь факторов риска, что ты намереваешься прибавить к их раздутому списку опасность отравления?

Но именно стабы сейчас более всего интересовали Карата. Ведь именно на них где-то существуют поселения местных. Такие как Шуст в них приходят, торгуют чем-то имеющим спрос, делают свои дела. Карат тоже там устроится, дай только добраться.

Поэтому на каждом стабе он удваивал внимание, стараясь заметить следы постоянного пребывания людей. Здесь попалась подозрительная тропка, но, внимательно ее изучив, пришел к выводу, что ее создали копыта диких кабанов или одичавших свиней. В общем — ложная тревога.

Вдоль канала пришлось шагать километра три, и все это время тянулся стаб. Приличные размеры. А это что такое? Там, впереди? Похоже на давно заброшенный дачный поселок, или село. Но уж больно странное. Деревья стоят с почерневшей листвой, будто сажей присыпанные, такого же цвета все остальное. Даже трава похожа на антрацит, так же холодно поблескивает.

Канал здесь заканчивался, его будто обрезали. Дальше тянется неестественная чернота. Граница ровная, будто под линеечку: с этой стороны нормальная зелень, а уже через сантиметр беспросветный мрак.

Чертовщина какая-то, даже наступать на нее не хочется. Но если он не хочет возвращаться назад три километра, ему придется это сделать.

— Ну Гранд, давай лучше на руки. Не знаю, что с этой травой не так, что если это какая-то отрава, не надо таскать ее на лапах. Я вас, усатых чистоплюев, знаю — потом все начнете вылизывать, наглотаетесь яда и коньки отбросите.

Кот плелся за ним будто послушная собачонка, не жалуясь на бескормицу и прочие невзгоды. Вот и сейчас не стал сопротивляться, покорно устроился на руках.

— Ох и тяжелый ты Гранд. Случится голод, я точно не умру потому что ты меня по дружески выручишь. Ну пошли.

Трава, сминаемая подошвой, издавала звук раздавливаемого тончайшего стекла. Будто по электрическим лампочкам идет. Шаг, еще шаг, еще. Вроде все нормально, просто непривычно. А потом небо вдруг поменялось с землей местами, Карат ткнулся лицом в черную поросль, замычал — гадко хрустящие стебли полезли в рот. Ничего не соображая раскинул руки, зажмурил крепко глаза, выждал паузу, раскрыл. Вот теперь прекрасно различает где верх, а где низ, но вестибулярный аппарат взбесился до такой степени, что нечего и думать двигаться дальше на своих двоих. Упадешь — сто процентов. Тело будто вдребезги пьяное, а мозг при этом абсолютно трезв.

Разворачиваться? Дудки вам, ведь до нормальной зелени рукой подать, раз уж он вляпался непонятно во что, отступать и терять время на обход канала с другой стороны не станет.

Дальше пробирался ползком, то и дело зажмуривая глаза, это хоть на пару секунд помогало, иначе через каждые полметра будешь заваливаться то на один бок, то на другой. Еще и ведет из стороны в сторону, сбивает с направления. Всего ничего надо было преодолеть, не больше полусотни метров, но когда Карат вывалился на зеленую траву, ощущал себя загнанной непосильной работой лошадью — по его внутренним ощущениям не меньше трех часов таскал в гору сверх всякой меры груженые повозки.

Тяжел конский труд.

Кое-как сел, сокрушенно потряс головой. Рядом увидел Гранда, тот интенсивно вылизывался, знакомство с черной травой ему не понравилось.

— Вот же глупый кот. Я тебя предупреждал, нельзя такое делать.

Хотя вряд ли тут дело в яде. Карат столкнулся с чем-то необъяснимым, загадкой.

Впрочем, здесь он через шаг на такое натыкается, эка невидаль.

— Ты как котяра, идти готов? Ну так пошли. Сил нет, но и сидеть рядом с таким мраком — не по мне.

Прямой и удобный путь на запад чернота преградила через пару километров. Пришлось разворачиваться к югу, север отпадал, потому что там мог продолжаться тот же «стеклянный» кластер, через краешек которого Карату пришлось перебираться. Так и шагал вдоль границы, пока очередной ее излом не позволил вернуться на прежнее направление.

По ходу движения убедился, что чернота абсолютно необитаема. Ни птицы, ни бабочки — ничего не заметил. Яд там, или что-то другое, но жизнь такие места игнорирует.

Жаль нет Шуста. Он ничего про «стеклянные кластеры» не рассказывал.

Заросли дикой травы сменились колосящимся полем. Гранд тут же поймал мышку и с довольным урчание умял ее целиком, после чего сделал вид, что ничего подобного не было. Это на случай, если Карат вздумает ему это припомнить при дележке тушенки или чего повкуснее. Тот не обиделся, даже жадной тварью не обозвал. Не до такой степени оголодал, чтобы на мелких грызунов облизываться.

За полем обнаружилась дорога. Асфальт не сказать чтобы немецкого качества, но и древним стабом здесь не пахнет. И заметно, что пользовались ею недавно. Опасное при нынешней жизни место, но Карат прошел по ней немного, заинтересовавшись брошенной машиной.

Оказалось, что он не первый, кто проявил интерес к этому автомобилю. Дверцы и багажник распахнуты, по асфальту рассыпаны банки и пакеты. Причем не с ерундой ненужной, а с продуктами. Кто-то вытащил из машины все что там было, распотрошил и разбросал. Может самое хорошее приватизировал, а может просто так, безо всякого умысла нахулиганил.