Проснувшись, Карат не сразу понял где находится. Уж очень странным это место показалось изнутри. Но муть первого мига после пробуждения быстро сошла на нет. Он вспомнил, что не меньше часа шагал сперва по одной дороге, потом по другой, свернув на нее ради запутывания следов. Уж очень опасался, что Антон кому-нибудь о нем проболтается и нагрянут неприятные ребята. Затем ему пришлось остановиться: мост через неширокий канал оказался разрушенным; перед свалившимся в воду пролетом лежала на брюхе ржавая туша бронетранспортера. Боевая машина по всей видимости сгорела, колес не осталось вообще, только рассыпающиеся обрезки ржавого металлокорда на их месте. Убежище так себе, но за неимением лучшего сойдет. Спать хотелось неимоверно, вот и полез через гостеприимно распахнутый люк отрубавшись почти мгновенно.

В свете пробивающихся через бойницы рассветных лучей разглядел унылую обстановку: ржавчина, ржавчина, и еще раз ржавчина. Здесь выгорело абсолютно все, будто машину жгли долго и с усердием. Впрочем, эти бронированные коробки только с виду такие грозные, а как доходит до часа расплаты, именно так и заканчивают, оставляя на память о себе печально выглядящую скорлупу.

Кот, добротно гревший бок, тоже поднялся, посмотрел по сторонам, затем уставился на Карата и с намеком мяукнул. А тому оставалось лишь вздохнуть:

— Ну и чем я могу тебе помочь, серый? Сам не прочь мамон набить. Вот только наш рюкзак остался в машине с топором вместе. Лоханулся я по полной, признаю честно. А как не лохануться после того, как прокатился с мертвячкой и этим ненормальным? У меня ведь тоже нервы не железные, вот и начал тупить. Так что давай выбираться. Осмотримся, может тут хоть водичка чистая найдется. А там, глядишь, и перекусить организуется.

Забравшись на ржавый остов некогда грозной машины, огляделся. Дорога очень узкая, выложена бетонными плитами. Видно, что сделали ее давно; стыки в печальном состоянии, в них вовсю буйствует зелень; все что только могло перекоситься, перекосилось; вдали видны рухнувшие на покрытие деревья. Засохли уже, но никто даже не подумал убирать эти преграды.

Все ясно — стаб. Большой или маленький — неизвестно, но явно древний. Деревья не первый год лежат, да и бронетехника выглядит плачевно.

А вот с мостом, что некогда был перекинут через канал, не все так однозначно. Очень похоже на следы грамотного подрыва, сами они так не падают.

Спрыгнув, подошел к краю, взглянул на покрытую сплошным слоем ряски воду, и не удивился, увидев торчащую из нее заднюю часть еще одного бронетранспортера. Все нараспашку, ржавчины хватает, но и краска местами уцелела, следов огня на ней не видно. И, судя по присохшему мусору, обвившему торчащий обрубок антенны, тут случаются если не половодья, то приличные подъемы уровня.

Кстати, техника незнакомая. Явно что-то иностранное, с отечественными бронетранспортерами Карат знаком не понаслышке, узнает даже в сгоревшем состоянии.

— Кот, я тут подумал… А как к тебе, собственно, обращаться? А то я все кот да кот. Это все равно, как если бы ты называл меня человеком. В принципе терпимо, но немного не то, сам понимать должен. Шипишь ты здорово, может коброй будешь? Не, это как-то не по мужски получается. А давай будешь Грандом[7]? У меня, и не только у меня, это слово прочно ассоциируется с чем-то немаленьким, а уж в чем тебе не откажешь, так это в габаритах. Ну так как? Согласен? Или хочешь быть банальным Васькой отечественного разлива?

Кот ничего не ответил, и Карат постановил:

— Молчание — знак согласия, так что отныне нарекаю тебя Грандом. А теперь Гранд, нам надо подумать над дальнейшим маршрутом. Если верить здешнему Солнцу, мы последний отрезок двигались правильно, почти четко на запад. Но дальше какие-то хулиганы поломали мост, а лезть в грязную воду мне не хочется. Думаю ты, как истинный кот, тоже не в восторге от купания, так что в этом мы солидарны. Оставаться на месте — плохой вариант. Ну чем мы тут заниматься будем? Вижу лишь одно, в чем здесь можно преуспеть — в ловле лягушек. Болото то еще. В общем, предлагаю шагать вдоль канала пока не найдем место, где можно переправиться не замочив ноги. Согласен? Вижу, что возражений нет. Значит, вперед.

Чем хороши все встреченные Каратом стабы — мертвяков на них нет вообще. Логично, ведь свежей пищи там не дождешься, а картина медленного разрушения наследия цивилизации им неинтересна. В общем, совсем расслабляться на таких кластерах не стоит, но некоторые вольности можно себе позволить.

И потому шагал Карат без долгих остановок со сканированием местности всем набором органов чувств. Но и не лез на открытые участки, использовал для скрытного продвижения заросли деревьев, кустов и даже высокого бурьяна. Заболоченный канал тоже выручал, местами из него вымахивали стены непроглядного тростника, в такие моменты хотя бы с одного направления Карат был надежно защищен от самого пристального взгляда.

Чем стабы плохи — на них нет ничего заслуживающего внимания. Разве что любители побродить в местах вроде чернобыльской зоны отчуждения будут в восторге от здешних красот. Разрушающиеся здания и сооружения; перекосившиеся столбы линий передач с провисшими проводами; местами касающимися земли; зелень, пробивающаяся сквозь вздыбившийся асфальт; ржавые остовы машин на спущенных шинах. Если ты голоден, даже не мечтай отыскать здесь банку консервов. Свежего завоза, увы, нет. Но если даже случится чудо, и такой трофей подвернется, не торопись его вскрывать. Подумай,