В конце ноября Никон явился на Собор. Там его принялись обвинять в клевете на царя – а нечего благодетеля грязью поливать, да и вообще нечего на людей клеветать.

Обвиняли его и в том, что он незаконно изверг из сана Коломенского епископа Павла, что лез он на земли других областей, устраивая там монастыри, что оставил он своевольно патриарший престол и паству – и, что больше всего порадовало Софью с Аввакумом, – в следовании католическим обычаям!! А нечего перед собой крест носить!

Никон как мог отбрехивался, заявляя, что этим судьям вообще судить его невместно. Они-де сами в своих городах не живут. И вообще, пусть его Константинопольский патриарх судит. Но Собор все равно поставил на своем. Никон был лишен сана и сослан в Ферапонтов монастырь. А все монастыри, которые он незаконно подгреб, вернулись законным архиереям. Одобрили почти единогласно. Двое попов оказались против – один митрополит и один архиепископ. Но их просто придавили массой, до кучи наложили на них епитимью и дополнили законом. Вот если четыре патриарха решение принимают – пересмотру оно не подлежит. Нечего!

Софья только руки потерла.

Главное было произнесено. Следование католикам.

А под это дело мно-огое подогнать можно. И аккуратно переделать, когда Лешка на престол взойдет. Медленно, осторожно, так, чтобы и от остального мира не закрыться, и щель между старой и новой верой замазать. Дайте время, а желание уже есть!

На Соборе и Патриарха Московского и всея Руси выбрали. Иоасафа Второго. Причем – с откровенной подачи Тишайшего. А уж сколько царю интриговать пришлось – бог весть.

Софья, кстати, одобрила. Хоть и в возрасте мужчина и песок из него сыплется вместе с диагнозами, но голова ясная и намерения самые благие. Помирить всех, кого можно.

Аввакум вообще был в восторге. С Иоасафом он общий язык найти мог, в отличие от многих. С точки зрения девочки, это что-то говорило о терпении и незлобливости Патриарха.

Кроме того, Собор принял пару решений, которые Софье не понравились. Например, поделили светское и духовное. Но в то же время духовники оказались подсудны светским властям. Сначала их отлучали, а потом судили. Оставалось выяснить, не начнется ли тут то же, что и с депутатами. По принципу – с Дона выдачи нет?

Но что самое главное – было принято решение о массовом обучении грамоте всех священников. А то понтов много, а знаний мало. Что это за поп, который и Библию-то не читал, потому как читать не умеет?

Хуже было другое. Церковь решительно топала на сближение с греками. Но… время пока еще было, не за один же день это сделано будет?

Хотя, с точки зрения Софьи, делать этого не стоило. Где Греция, там и Турция, а чего хорошего христиане от мусульман получали? По рогам?

Эх-х-х… вломить бы тем, кто раскол на религиозной почве сеет, – да так, чтобы лично у Бога осведомлялись о своей правоте!

Бог-то един, а уж как ему молиться – да хоть и головой вниз и на китайском языке – Ему-то какая разница!

Миллионы галактик, миллиарды звезд – и кто-то всерьез думает, что Творцу есть дело именно до конкретной этой?

Ну-ну…

Остальные решения были скорее церковными, поэтому Софья пропустила их мимо ушей. Не царской это дочери дело, как там правильно иконы писать. Пусть иконописцы разбираются, им за это деньги платят.

А у нее и так дел хватало.

Время шло…

После Рождества Алексей Михайлович-таки принял решение по золоту.

Идеалом оказался вариант, при котором открывать месторождения было необходимо, но нужно было и сообщать о них государству. А вот кто чего потаит, того бить плетьми и вообще считать изменником родины – это первое.

А второе – после доклада царь уже и будет решать, оставить разработку месторождения за человеком или забрать месторождение в пользу государства, а товарищу выплатить нескромную сумму за пользу Отечеству. Ежели человек хочет сам рудник разрабатывать – честь ему и хвала, но не все полезно в частных руках. Тут смотреть надобно.

Софья порадовалась и уточнила: а что с их рудником-то будет?

И вот тут царь совершил этакий финт ушами.

Отлично понимая, что золото из казны начнут тащить лопатами и пользы не добьешься, он решил отдать все права на разработку сыну!

Царевичу Алексею Алексеевичу.

Пусть-де мальчик зубки пробует. Заодно и казне прибыток.

Софья подумала. Получалось, что даже потери по неопытности Алексея все равно оказывались меньше тех, что будут по излишней опытности того же Ивана Милославского. Или Матвеева. Или еще кого…

Грустно…