Ага, как же.
Все маги – эгоисты, каких еще поискать. В Храм они не захотят ни в коем разе. Служение, отречение… нет, не тот случай.
– Ваше величество, я полагаю, что стоит внести в него изменения.
Прищуриваюсь.
– Сначала предоставьте мне подробную информацию. Что именно маги могут делать для Храма с помощью своих сил. Ладно еще маги земли – там строительство воздуха для защиты жизни, хотя последних и так стараются не трогать, хоть там кто что говори… в остальном же – сначала вы пишете, потом я разрешаю.
Линтор поджимает губы.
– Ваше величество, вам стоило бы больше доверять Храму.
– А Храму стоило бы призадуматься о том, что с короной надо жить в дружбе и согласии, – пожимаю я плечами. – Я не требую у вас неизвестно чего. Но объяснения вы мне предоставить обязаны. Или вы думали, что вы будете приходить ко мне и говорить, что Храму требуется то-то и то-то, а я буду послушно исполнять вашу волю?
– Волю Сияющего…
– Он вам лично ее сообщил?
Ирония доходит. Линтор зло глядит на меня.
– Ваше величество, каков король, таков и Храм.
Ага, сейчас открою культ поклонения Аргадону, например.
– Линтор, вы меня поняли. Сначала объяснения, что, для чего и зачем. Потом любые действия с моей стороны.
Храмовнику это не нравится, но он не спорит. Раскланивается и уходит.
Я остаюсь сидеть и думать, что был бы навоз, а мухи найдутся. Уже, уже кто-то умудрился наплести паутины этим истинно верующим.
Придется приказать Темилену, чтобы и Храм профильтровал своими людьми. И этот груз тоже на моих плечах.
Тьфу!
Это главная часть письма. Остальное – ерунда. Титулы, сожаления, сопли, вопли, просьбы о помиловании…
Я так и понял, что это происки Марты. Но она умничка. Теперь меня точно в убийстве жены не обвинят.
Убил?
А как? На полчасика из Риолона прибежать изволил? Убил – и назад? Быстро у нас король бегает, ничего не скажешь.
Конечно, кое-какие слухи все равно пойдут.
Что не помог, что приказал, что…
Да наплевать!
Не в первый раз!
Про Рудольфа с семейством уже сплетничают, про Лавинию, про Дариолу теперь будут… и что? Переживу!
Письмо я оглашаю риолонскому двору и объявляю в столице траур. Сам надеваю все черное и картинно страдаю. Картина называется: «бледная немочь на кладбище» – не идет мне этот цвет.
Заодно объявляю, что Рикард Анри назначается наследником. В Риолоне – так точно. В Раденоре?
Тут уж как получится. Если женюсь еще раз, если родятся дети… но это потом, потом.
А пока я страдаю.
Все смотрят сочувствующими глазами или хотя бы успешно изображают сочувствие. Особенно некоторые дамы. Так сочувствуют, что от вздохов чуть декольте не рвется. И наружу такое богатство вырывается…
Даже смотреть страшно.
Кто их только учил такому?
Единственный, кто нарушает картину мира, – это слишком понимающий Линтор. И явно желает задать вопрос. Приходится вызвать его на разговор. Приглашаю в кабинет, наливаю кубки.
