было почти вдвое больше, чем утром. Билларис действовал! Улыбнувшись, я открыла глаза, придавила кончик языка к нёбу, замыкая контур внутри тела, и послала в хрусталь заряд средней мощности. В шарике заклубился голубой дым, загустел до лазурного.

Бодрым шагом – то ли прилив магии взбодрил, то ли обещанная самоуверенность проявилась – я обошла выселок, разжигая колышки заклинанием. Гонимые крепнущим ветром облака пятнали недавно чистое небо.

Положив ладонь на навершие меча, Базен подошёл, улыбнулся мне и тут же перевёл насмешливый, но пристальный взгляд на открытые ворота. Стражники насторожились, из поз исчезла расслабленность.

Хорошо работать под прикрытием, хоть и неприятно, что после победоносного явления люди опасались, что я подведу.

Пора. Я вертикально подняла жезл, закрыла глаза и, замкнув контур, сосредоточилась на заклинании.

Магию было почти жалко, но я плеснула её в пентаграмму – внутри вспыхнуло синее пламя, выжигая тёмную энергию…

Открыла глаза: магический огонь закручивался в спирали, струился, увлекаемый внешними и внутренними потоками сил. За оградой что-то брякнулось. Выставленные в дозор стражники, прикрывая глаза от солнца, силились разглядеть магию, но, как и все простые люди, не видели всей её красоты.

Пламя бушевало добрую четверть часа, его угасание отозвалось холодом в сердце. Хорошо бы на сегодня колдовство ограничилось этим и заклятием поиска, а оно показало бы, что зомби не разбежались.

Снова я надеялась на лучшее. Оглянулась. Базен лениво приближался, на полшага за ним, пожёвывая губу, шел Катель. Вьен «страховал»: стоял в поле, стискивая жезл с самым настороженным видом, солнце озаряло желчное лицо, но глаза оставались в тени. Я невольно повела плечами.

Оглянувшись, Базен вскинул брови:

– Что это с ним?

– Не сошлись во мнениях по одному теоретическому вопросу, – я повернулась к воротам.

Створку покачивал ветер, и я снова обратила внимание на обереги.

– Тут тоже защитные знаки от Мосса, – глухо сказал Катель и остановился, явно пропуская меня вперёд.

Я тоже остановилась. Поглядев на нас, Базен покачал головой и подозвал правого стражника. Вынув револьверы и обнажив мечи, они шагнули в распахнутые ворота. Мы с Кателем пошли следом.

При дневном свете двор казался просторнее, а дома – больше, солиднее. Стены белели ослепительно. Телега, такая невзрачная в темноте, была добротной, с резным узором по борту. И развороченный пенёк, как и другие пеньки-клумбы, украшала резьба. Каждый уголок двора, строения, аккуратные связки соломы на крышах, двери – всё говорило о рукастости хозяев.

Между пристройками виднелась баня, в которой я вчера то ли не доделала дело, то ли спаслась, отказавшись ждать Жаме. Я снова передёрнулась.

– Следов борьбы нет, – Катель дёрнул плечом. – Кроме того пенька.

Я покосилась на мятые цветы и вывернутую землю. Подойдя, Катель заглянул в натыканные дыры:

– Интересно, кто и что делал с землёй? – Он подхватил комья иссохшей земли и перетёр в пальцах, понюхал. Обернулся ко мне: – Проверь на следы тёмных ритуалов.

Уголок рта задёргался, я плотнее стиснула губы. Катель отступил. Приблизившись, я с умным видом поводила жезлом над пеньком. Вздохнув, заключила:

– Ничего.

А если выданный мне фонарь обнаружат возле бани, как объяснять?

В ворота входили стражники. Базен с напарником встали возле двери в левый дом, тот, откуда вчера наблюдала старуха. Окно было тёмным.

– Крови нет, – Катель снова оглядывался. – Никаких следов. Странно…

– А у Перренов? – В горле что-то стиснулось и помешало спросить небрежно.

Нахмурившись, Катель скользнул взглядом мне в вырез и быстро отвернулся, опустил ладонь на пояс рядом с револьвером.

– На их ферме тоже не было следов борьбы и крови – просто открытые ворота, и всё. Даже волки не заглянули.

Я натянула край пелерины на декольте. Базен бесшумно отворил дверь в темноту дома, переглянулся с приятелем и первым шагнул внутрь.

Поскрипывая доспехами, суровые загорелые стражники рассредотачивались по двору. Мечи хищно блестели серо-голубым калёным металлом с толикой магического заряда. Я под надёжной защитой. А мурашки ползут, и хочется сложить руки на груди и вдавить голову в плечи, точно на ледяном пронизывающем ветру.

Что не так? Я крутанулась на каблуках. Огороженный двор, дома, стражники, глядевшие в окна, входившие в двери, качающаяся