– Ещё торговаться будешь? Я и так делаю одолжение, а это не входит в мои обязанности.

Как-то не заладилось наше общение. Кому бы сказала – не поверили бы.

Опасаясь остаться без украшения, я выдавила:

– Извини.

Саги приподнял красивую бровь. Шумно вдохнув, я повторила… мягче:

– Извини.

– Выбирай, – он изящно взмахнул в сторону коробки. – Только поспеши, надо ещё волосы уложить. Понимаю, ведьмам можно и с распущенными ходить, но авторитет лучше зарабатывать сразу. Ты единственный представитель магической власти на территории, и защищать твои интересы больше некому.

Как-то не думала я об этой стороне назначения, и тревога, видимо, отразилась на лице, потому что Саги вдруг смягчился:

– Выше нос, Мияна, ты очень эффектно начала, если правильно себя поведёшь, сможешь сделать карьеру. Если не имеешь ничего против оборотней, то знай, двое сыновей и три племянника графа Эйлара ещё не сосватаны. Да и сам он вдовец.

– Ты меня сватаешь? – Брови решительно поползли на лоб.

– Разумеется, а то вдруг ты решишь остаться. Место-то свободно, а работа не слишком сложная.

Открыв и закрыв рот, я несколько раз моргнула и наконец обрела дар речи:

– Ты… пытаешься от меня избавиться?

Саги вздохнул:

– Без обид, но с женщинами слишком много хлопот. Все эти платья-подъюбники, рюшечки-финтифлюшечки, шляпки, всюду длинные волосы…

– Будто у тебя волосы не выпадают, – я махнула на его голову. – Весь дом, наверное, засыпал своей волоснёй.

Мрачнея, сдвигая брови, Саги грозно продолжил:

– …капризы всякие, отсутствие здравого смысла и логики, лезущие в окна любовники…

– Мои будут в дверь заходить.

– Э, нет, я не собираюсь слушать ночные дифирамбы.

– Да я… – Внутри всё пылало от возмущения, но слов не было. – Да ты…

– Мужчина бы уже десять минут как шёл к бургомистру, может даже, уже начал бы дела решать.

Задохнувшись, я не могла выдохнуть застрявший в груди воздух, просто бессильно сжимала кулаки.

Одно дело терпеть оскорбления от мужчины, какого-нибудь аристократа, мага с опытом – от тех, от кого простолюдинам положено терпеть почти всё, но от пустышки, от куклы, магией созданной! Закрыв глаза, я досчитала до десяти и смогла выдохнуть. Он просто зарвавшаяся кукла и не стоит переживаний. Открыв глаза, я бросила на него равнодушный – я на это надеялась – взгляд и направилась к коробке.

Внутри лежали бархатные мешочки: чёрные, синие, бордовые. Саги не отступил, он слегка опирался на столешницу и источал соблазнительный запах дрожжевого теста. Запах удивительно не подходящий мужчине, но почему-то очень привлекательный, когда исходит именно от мужчины.

«Он никто, – я запустила руки в коробку, поглаживала бархат, прятавший под собой жёсткость украшений. – Просто слуга, не более».

Раздражение на Саги убивало трепетное отношение к наследию давно умершей женщины, и я бралась за вещи равнодушно, словно за новые в магазине. В первом же мешочке – чёрном – оказалась нитка жемчуга с красивым золотым вензелем застёжки. Но жемчуг я не любила, хотя в желтоватом свете он казался каким-то особенным.

В следующем мешочке был комплект: золотые колье, заколка и браслет с опалами. Изделия пусть не слишком талантливого, но мастера. Вещь чересчур дорогая для моего положения. Но с прикосновением к этим огненным опалам в рамках колючих лепестков сомнения в правомерности присвоения украшений исчезли.

Я вываливала сокровища на столешницу: кольца, серьги, заколки и гребни, браслеты, геммы, фабулы, броши. Дух захватывало от их драгоценного блеска, сердце переполняла радость, пальцы дрожали. Всё это здесь, в моих руках, я могу снова и снова приходить и перебирать их, надевать. Тут были даже диадемы, одна – с розами в россыпи опалов, другая напоминала узоры мороза из бриллиантов.

Сердце бешено стучало, я опустила морозную диадему на голову и, заглядывая в синие-синие глаза, прошептала:

– Мне идёт?

– Надеюсь, ты не собираешься надевать это на встречу с бургомистром, – заломил бровь Саги, но было что-то в выражении его