Им повезло: из Дорба в Риминессу отправлялся караван (катаклизмы катаклизмами – а торговля по графику). Хэйт успела сгонять до интенданта, чтобы получить рекомендацию, и, кроме ускорения движения (на повозках, запряженных низенькими, но крепкими коняшками, ехать было всяко быстрее, чем месить дорожную пыль своими двумя!) получили еще и по пять золотых на физиономию за «охрану» каравана. Адептка вспомнила первое подобное перемещение, из Крейнмера в Велегард, на повозке торговца травами, первую драку с игроками… Здесь такого бы не случилось: кроме них пятерых (Барби осталась в орочьих землях) караван сопровождал отряд орков на варгах. Тридцать неписей-воинов могли оборонить купцов и повозки почти что от любой опасности, компанию Хэйт взяли-то «в довесок», а плату только потому определили, что даже в стороне от занятых инфернальными тварями участков можно было встретить «блуждающие» группы монстров.

Впрочем, добрались без происшествий.

В Риминессе, распрощавшись и договорившись держать связь, разбежались. Кен предупредил, что, скорее всего, задержится – границы эльфийских земель тоже запечатали с прорывом инферно, но, как он сказал, это вызовет лишь небольшую заминку.

Хэйт перенеслась в Велегард. И тут же направилась к храму Ашшэа – решать столь важные вопросы нужно сразу, не отвлекаясь ни на что другое. Но с каждым шагом уверенность (и без того далекая от абсолютной) таяла, а неприятно липкое предчувствие провала усиливалось.

В чем интерес ордена Ашшэа в предстоящей авантюре? Слава и почет в чуждых дроу анклавах? Возможно, но на другой чаше весов – жизни жриц. Реликвия «последний шанс» не у каждой имеется, а значит, в сражении со столь мощным противником, как Архидемон, не обойдется без жертв.

Пойдут ли жрицы на риск ради представителей другой расы? Это на словах все складно складывалось, а как до дела дошло… аргументов, таких, чтобы убедили дроу лечь за орков костьми, у Хэйт не было. Ни одного.

– Че-е-ерт! – простонала она, глядя на уходящие в тьму ступени. – Мне же никакое красноречие не поможет!

Перспектива разгневать старшую жрицу и лишиться всей, с трудом наработанной, репутации, недвусмысленно замаячила перед адепткой. А что жрица гневаться умеет и как это отображается на репутации, Хэйт не так давно имела «счастливую» возможность наблюдать…

– Ты видишь здесь других агитаторов? – тихо и зло спросила адептка у тьмы. – Вот и я не вижу. Так что пш-ш-шла!

С шипением она понеслась вниз по каменным ступеням. «А, была не была!»

– Что привело тебя, пришлая? – без намека на интерес поприветствовала квартеронку старшая жрица.

И Хэйт начала объяснять. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое, отчаянно жестикулируя, будто мимика и жесты могли компенсировать недостаток доводов…

– Значит, вступиться за сынов и дщерей Гарт-гара побуждаешь ты нас? – дослушав (не перебивая!) девушку, спросила жрица. – Положить на алтарь чужой войны жизни послушниц? И жриц, и воительниц дроу?

Репутация не падала, и потому Хэйт решила рискнуть.

– Все мы – дети Тионэи.

– Мы? – багряные искры отчетливо полыхнули в черных зрачках. – Мы? Меня стыдит… пришлая, в коей крови темных эльфов – четвертушка? Говорит: «Мы», – о живущих под этими небесами, когда сама – лишь случайная гостья под ними?! О, Ашшэа сегодня может смеяться.

Хэйт под взглядом старшей жрицы замерла истуканчиком.

Дроу огласила громадный подземный зал своим хохотом.

– Услышит собор старших твое обращение. А ежели Бестии одобрят и присоединятся… О! – жрица, запрокинув голову, оборвала смех. – Вон! Придешь через час, узнаешь ответ.

«Бестии? Что за Бестии и почему я, перерыв кучу мануалов по дроу, даже слова такого не встречала?» – стремительно поднимаясь обратно, к свету и привычной толчее Велегарда, недоумевала адептка.

– Впрочем, когда бесплатная информация была полной? – пожала плечами Хэйт.

Впереди у нее был час ожидания, читаем – ничегонеделания, но за этот час можно было многое успеть при желании. А у