«Не надо сопротивляться. Всё будет хорошо». Туман обещал, и поверить было легко.

«Нет!» – он закричал, но не услышал ни звука.

Вдруг что-то изменилось. Что-то промелькнуло в этой мутной воде. Это что-то двигалось, мгновенно перемещалось. Проблеск на краю видимости, ещё одна тень, но другая. От неё туман разошёлся волнами.

«Как море», – воспоминание было неожиданностью, не отдельные кадры-картинки, а целое. Он вспомнил ветер, солнце, шум воды, ее трепетное ощущение на коже, мягкое покачивание. Тогда это было хорошо.

Тяжёлая волна едва не сбила с ног. Удар заставил его попятиться. Ещё одно мелькание тени, и снова удар. Тень, как катер, вспарывала вязкое пространство, и вода расходилась во все стороны, искажая «нигде» ещё больше. На смену удивлению пришла злость.

Зачем они это делают? Он хотел подойти к тени, но, пока сделал несколько шагов, она уже исчезла. Ему никогда их не догнать. К раздражению прибавилась зависть.

Он здесь один. Слабость усилилась, а голос тумана приблизился. Он медленно повернулся и пошёл. Надо посмотреть на то место, где была тень, вдруг она вернётся. И тогда… Что? Что он сделает с ней? Да хотя бы отберёт скорость. Внутри снова шевельнулись чувства, идея получила полное одобрение.

Как только у него появилась цель, стало легче. Это не ощущалось так сразу, просто небольшое изменение. Странности «нигде» стали помехами, которые надо преодолеть. Грудь расправилась, дыхание оставалось тяжёлым, но стало размеренным.

Когда тень вернулась, он был готов. Он ждал. Догнать её он не старался, только рассмотреть. Он пошёл вперёд, вложив в стремление все доступные силы, как спортсмен, выжимающий штангу.

Тень остановилась и видоизменилась, перетекла из одного положения в другое. К ней приблизились ещё два размытых пятна. Сила разошедшейся от них волны опустила его на колени. Мысли кружились ломкими обрывками, пытаясь сложиться в единую цепочку.

«Я другой», – пришло понимание, и он рывком встал на ноги. От его движения туман едва-едва качнулся.

Тени пролетели мимо него. На короткий миг он увидел их всех. И уже сам отпрянул в сторону. Не он был другой, а они. Не тени, а сгустки, уплотнения в воде, сквозь которые не проходит свет. Порождения тумана.

Одна тень была безликой. Он ничего не мог про неё сказать. Вторая таила угрозу. В её темноте зажигались и гасли светлые острые нити. Он неё инстинктивно хотелось держаться подальше.

А третья? Третья… Он не мог подобрать ни образов, ни слов, чтобы описать то, что увидел. Она была источником, причиной этой сгущённой воды. Сквозь неё, как сквозь дыру в пространстве, просачивался мутный туман, обволакивая всё вокруг, мешая, утяжеляя, не давая дышать. Но не это заставило его беззвучно закричать. Боль, ставшая полной неожиданностью, скрутила тело и выгнула его дугой, едва эта тень пронеслась мимо.

Он упал. Волны прошли над головой. Сейчас даже туман с его убаюкивающей колыбельной не казался страшным. Судорога, отозвавшаяся в каждом суставе, не отпускала. Теперь он знал, что «нигде» не бесцветно, боль исправила этот недостаток, всё стало пульсирующе-красным.

«Вставай! – скомандовало что-то, – иначе останешься здесь навсегда».

Он затряс головой, невзирая на сопротивление и тяжесть.

«Нет власти большей, чем мы даём над собой сами».

Он попытался двинуться, но туман опутал его со всех сторон. Это была безнадёжная череда рывков, беззвучных криков, выгибающихся до костей мышц и боли. Он не понимал, где верх, где низ, стоит он или лежит. Сколько это продолжалось, неизвестно, времени в «нигде» тоже не существовало.

Но он встал, поднялся из-под толщи воды, заменявшей здесь воздух. Тело подёргивалось, словно кто-то тюкал железным молоточком. Удар – нога, удар – рука, удар – живот. Последнее повторялось чаще всего, едва не заставляя сгибаться пополам. Шумное дыхание выровнялось, дрожь улеглась. Он стоял.

Голос не соврал. Чей?

«Какая разница, – отозвалось «нечто», – главное, я хочу того же, чего и ты».

«Чего?» – мысленный вопрос, мысленный ответ, он не мог поручиться, что разговаривает не сам с собой.

«Чтобы ЭТО не повторилось!»

«Да», – он выдохнул, облегчение стало почти осязаемым. В «нигде» он был не один. Было ещё и «нечто».

«Жди!» – приказал голос.

«Чего?»