– Я могу располагать к себе, сэр, – развел руками Фофо, и засмеялись почти все находившиеся в помещении.

– А вы, Томас? Вы не супер, не гоберли, не канзас. Как вы оказались в военной тюрьме?

– Вы не поверите, господа, но я не знаю. Меня доставили сюда в беспамятстве, и мои друзья, – Брейн кивнул на Сингера и Фофо, – могут подтвердить, что какое-то время я находился здесь в состоянии растения.

– Растения, которое потом вдруг сошлось в битве с «голубым роботом».

– Ты дрался с «голубым роботом»?! – поразился Фофо. – А мне ничего не рассказывал!

– Нечего было рассказывать – я же попал на больничку.

– Так что же нового вы нам хотите предложить, Томас? – спросил Таут, меняя тон на деловой.

– Для начала, сэр, я бы хотел узнать, в какой мы сейчас ситуации – что нам угрожает и в какой последовательности.

– На эти вопросы вам может ответить штаб-штурман Лексшуллер. Он с верхней палубы, из отделения управления, к тому же разбирается в программировании.

– Но я не штатный программист! – возразил сидевший за терминалом Лексшуллер, крупный супер в голубом мундире с серебристыми аксельбантами и единственным ромбом на погоне – он был всего лишь штаб-штурманом, самым младшим из офицеров верхней палубы.

– Бросьте, Лексшуллер, все наслышаны о ваших способностях. Если бы не высокий статус офицера, вы бы один прекрасно заменяли всех корабельных программистов.

– Мне, право, неловко, сэр, – смутился штаб-штурман.

– Просто расскажите – где мы и откуда возможные угрозы. Повторите ваш прогноз, что давали сегодняшним утром.

– Сейчас он поменялся, сэр.

– Вот и славно, покажите в динамике, к какой участи мы стремимся – даже интересно будет.

Брейн подошел к терминалу, за которым сидел Лексшуллер.

Перед ним горело не менее дюжины экранов, и по каждому двигалась информационная лента – от трафика торговых путей до ставок на каких-то биржах и выдачи лицензий на доставку грузов.

– Ну, что я могу сказать? – вздохнул Лексшуллер. – Двадцать восемь часов назад мы послали сигнал бедствия с полным объяснением обстановки о том, что произошло у нас на палубах, теперь об этом знает каждый казенный департамент.

– И? – подтолкнул его Брейн.

– В ответ они сообщили, что к нам направлена корабельная группа.

– Сейчас они где?

– В шести часах от точки контакта.

– А что такое точка контакта?

– Позиция, с которой они могут дать верный залп, который накроет цель.

– То есть – нас?

– Да.

– Понятно. А как насчет повстанцев?

– То есть?

– Я имею в виду «Худденхард».

– Но нам запрещено!..

– Отвечайте на вопрос, штаб-штурман, сейчас не время придерживаться инструкций. Мы уже на самом краю! – сказал Таут.

– В таком случае… В таком случае крейсер «Худденхард» коснется нашего борта через пять часов.

– Через пять часов?! – переспросил Брейн, полагая, что ослышался.

– Да, сэр. Именно так.

– Так чего вы тогда тут воюете, а? – воскликнул пораженный услышанным Фофо.

– Спокойно, братцы. Спокойно, – сказал Брейн и, отойдя от терминала, прошелся по просторной комнате, привлекая недоуменные взгляды местных обитателей. Впрочем, в их взглядах читалась и надежда, ведь они уже свыклись с мыслью, что их сопротивление только отдалит неизбежный конец на борту военной тюрьмы.

– Какие у нас имеются активы? – спросил Брейн, возвращаясь к терминалу.

– Я не имею права, сэр, я…

– Штаб-штурман, сейчас не время хвататься за правила, – снова пришел на помощь Таут.