– Ну а ты? – с интересом спросил оборотень.

– А я не сказал, я ей показал, какая я сволочь, – клыкасто улыбнулся вампир.

Я уже поняла, что подобного рода байки этот бабник может рассказывать не хуже Шахерезады – ночи напролет. Но у меня было настроение язвить, и из чисто женской солидарности я скучающим тоном добавила:

– А потом во время секса она захотела изящно и эротично закинуть ноги тебе на плечи, но промахнулась, заехала по лицу и выбила два зуба.

Пауль, при моих словах рефлекторно схватившийся за челюсть, вызвал взрыв смеха у кадетов.

– Скажешь тоже… – протянул обиженный в лучших чувствах вампир, а потом уже серьезно добавил: – Нам троим наряд этот хлыщ из коридора обеспечил. Тот, который не поверил в историю о крашеном плюмаже.

– Хорошо хоть, не гауптвахту… – протянул рыжий сосед.

Похоже, что вампир уже успел поведать сокомнатникам историю нашего столкновения с этим Горенсо. Надеюсь, что хотя бы в несколько усеченном виде.

– А мог бы? – аккуратно уточнил Марио.

– За то, что слиняли, оставив его наедине с этой престарелой мегерой? Я бы на его месте на одном наряде не успокоился, – протянул не в меру разговорившийся оборотень.

– И когда отбывать? – обреченно вопросила я.

Пауль, лучась оптимизмом, выдал:

– Да уже десять минут как. На кухню. Драить котлы или что там полагается… Тебя вот ждали.

В ответ лишь вздохнула. А потом пришла запоздалая мысль: раз наряд всего один, стало быть, о книжной колонне этот Горенсо еще не знает.

Исправительные работы на кухне, как оказалось, несли в себе основную задачу не помочь бравым работникам половника и кастрюли, а воспитать в нас терпение и осознание собственного бессилия и никчемности, ибо магией пользоваться было запрещено. А чародей без волшебства – и не чародей вовсе, а простой смертный, серый и убогий. Эту простую истину изрек нам пузатый гном в белом колпаке, когда мы заявились в столовую отрабатывать повинность.

Готовку, которая заключалась в чистке картошки, не доверили. Видимо, на наших лицах были крупными буквами написаны убийственные намерения в адрес этого представителя семейства пасленовых. Повар опасался, что в итоге тонна нечищеной царицы русского стола превратится в пару килограммов белых клубней. По этой нетривиальной причине мне всучили губку, Паулю – швабру, а Марио – раздаточный поднос. Как нетрудно догадаться по этим магическим атрибутам, будущему Распределителю предстояло грязную посуду собирать, мне – мыть, а клыкастику – драить пол.

Этим мы и занимались с превеликим энтузиазмом и вдохновением до самого вечера. Может быть, задержались бы в столовой и подольше, но я, глянув на часы, поняла, что развлечение развлечением, а от деловых встреч уклоняться тоже не стоит, и поспешила на рандеву с Катариной.

Несчастный фикус при виде меня, как показалось, даже возмущенно зашелестел листьями. Куст теперь опоясывали два кольца магической защиты.

Вместо приветствия инквизиторша произнесла:

– А ты быстро бегаешь…

– А еще высоко прыгаю и больно бью, когда понимаю, что противник ведет нечестную игру.

– Как будто на моем месте ты не поступила бы так же.

– Ну да – одно дело, когда к тебе подходит один из тысячи безликих кадетов, а другое – точно знать, кто он, на каком курсе учится, да и вообще контролировать ситуацию… – протянула я.

– Именно, – усмехнулась Катарина, протягивая мне пакет. – А ты мысли, случаем, не читаешь?

– Очевидные выводы сами лезут и в глаза, и в уши.

Развернув принесенный целлофановый сверток, я увидела джинсы, ковбойку, кроссовки, кепку и очки. Причем последние – не черные, а обычные, прозрачные, в роговой оправе.

Переодевалась в кабинке туалета. На этот раз мужского, дабы не вышло конфуза на пороге: кадет вроде как юноша, а выходит из женского ватерклозета.

Когда я в новом образе появилась перед Катариной, инквизиторша протянула мне жетон на цепочке со словами:

– Сегодня ты у нас акула пера, а точнее, журналист газетенки «Магическое сообщество. Вчера. Сегодня. Завтра».

– Солидное название, – хмыкнула я.