А он все одно удержался, на гордости одной и на руке братовой. Еська, тот ближе подсел, плечом подпирая. С другой стороны Егор примостился.

– Почему вы круг не поставите? – Ильюшка спросил, на царевичей не глядя. – Эффективней было бы.

– Пробовали. Не вышло, – буркнул Егор.

– Я не собираюсь ни на ком жениться… – Лойко вскочил и кулаком по косяку ляснул, да так, что косяк затрещал. – И плевать, что он там…

– Против отца пойдешь? – Евстигней ступал по половичке, будто по ниточке, над полом протянутой. Пальцы его вцепились в черную бусину, крутили, вертели, отодрать норовили, а мне подумалося, что рубаха-то на нем другая, а бусины старым узором.

И вновь же черные.

– Если понадобится, то и пойду. Он мне не указ!

– Не кричи…

– Можно? – Ильюшка провел линию у порога. – Не повредит? – и кивком на Елисея указал.

– Лису? Нет, сейчас отойдет. Он сильный. А полог твой, если и вправду захотят послушать, на один зуб будет.

– Зато пока зуб этот рвать станут, я почую. – Ильюшка принялся чертить пальцем знаки. – Да и полог… есть одна мысль. Зося, может, глянешь?

– Она? – Лойко скривился.

– Как со щитом. Со щитом получилось ведь. Почему бы и с пологом не попробовать? Интуиция у нее хорошая…

Глянуть-то мне не тяжко, да боязно. А ну как с этого глядения очередной столп вырастет, аль еще какая напасть приключится. Помирать-то неохота, пущай и в компании развеселой.

Ох, видывала б бабка мою компанию, скоренько б за крапиву схватилася.

Ильюшка полог вывязывал, и пусть ловки были его пальцы, да с вязанием не ладилося. Кружево кружевом, да только в пологе энтом прореха на прорехе…

– Тут подтяни, – я пальцем в одну ткнула.

– А сама? – тихо спросил Ильюшка и вязание свое едва не сбросил. – У меня сил не очень… послушай, нет смысла заделывать каждую прореху. Ты мне укажи основное направление. Я чувствую, что с осями не то, сдвиг где-то пошел, и если его устранить…

Сдвиг.

Оси.

Все-то по-умному, а если проще, то неровное энто кружево, кривоватое, некрасивое… будто, вязавши, выпустил он пару петель, а после еще пару, и побежала хитрая нить.

Поймать ее надобно.

Я нахмурилася.

А где ловить?

Вот тут… подтянуть осторожненько… и чтобы цвет красивый… Ильюшкино чародейство лазурью отливает. С лазоревым белое хорошо глядится. И еще серебро.

Вышел полог узорчатый.

Зимний.

– Так оно ладно, – сказала я, ниточки закрепляя.

– Охренеть, – добавил Еська. – Зослава, радость моя… да ты у нас кладезь талантов, оказывается! Этакое сокровище только закопать.

– Кто-то и пытается, – нарушил молчание Кирей. – Мне тебя убивать незачем. Сестра твоя, уж извини боярин, мне не нужна. Да, не так давно мне… сделали предложение. И в других условиях я счел бы его выгодным…

– При каких «других»? – Ильюшка смотрел на Кирея зло, обиды не скрывая, хоть бы и должен был уразуметь, что не виновный азарин.

– Я не собираюсь возвращаться в степи. И сделка эта… мы здесь все покойники. Кто больше, кто меньше. Ты лишний, Илья, потому что даром наделен. Будь обычным человеком, может, и предложили бы на трон взойти. Почему бы и нет? Глядишь, ты бы благодарности преисполнился к людям, которые помогли бы в трудную минуту. А нет, то и связали б, клятвой там, обязательствами… не суть. У умелого рыбака всегда найдется крючок по рыбе. Но у тебя дар. А магика на цепи держать – что волка в псарне. Когда- нибудь да наберется сил и дури, чтобы горло перервать. Поэтому ты у нас покойник номер один… про рыжих и говорить нечего. Они