Он покосился вверх: широкие крылья никак не могли принадлежать самолету, тем более что самолеты не имеют обыкновения крыльями взмахивать. Крылатое чудовище на бешеной скорости ринулось вверх, набирая высоту, сделало мертвую петлю, а потом сорвалось в штопор, и у Фалька захватило дух…

Он пришел в себя на берегу озера.

— Ты попросил дать тебе посмотреть на эту красоту, — сказала Литта и вылила на него еще немного ледяной воды. — Насмотрелся, бедный ты мой вояка?

Фальк поежился от холода.

— Не то слово, — сказал он, и зубы невольно выбили дробь.

— Ох ты, опять я забыла, как тут бывает холодно. — Литта обняла его со спины. — Так теплее?

— Да. Только прошу тебя, — попросил он. — Не надо. Ты слишком хороша для калеки…

— Когда-то прадедушка Бриан сказал то же самое прабабушке Эдне, — философски заметила она. — И ничего. Живут.

— Не надо, прошу же! — сказал он.

— Я тебя и спрашивать не буду, — ответила Литта и улыбнулась в стриженый затылок — Я сильнее, хочешь, проверим? И вообще, лежи молча!

— К-капитана, да еще и летчика, подвергают насилию, а он еще и молчать должен? — сумел выдохнуть Фальк.

— Да, а то отвлекаешь, — серьезно сказала девушка. — Давно я хотела это сделать, а ты все шарахался… Но теперь ты от меня не уйдешь!

— Литта, я же калека… — сказал он.

— Ну так у тебя половины ноги нет, и все. У некоторых и головы нет, и не замечают! — фыркнула она. — Не сопротивляйся. Говорю же, я сильнее, ты не заметил?

Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Его против воли брала девушка, которую он хотел до зубовного скрежета и сдерживался как мог, лишь бы не показать, как она ему нравится. А она, оказывается, хотела его… только сдерживаться не стала. Ну да она и впрямь сильнее, подумал Фальк, и раз так… и вот этак… И если ей действительно наплевать на его увечье, то он будет с ней, сколько ей захочется…

— Нам возвращаться надо, — хрипло сказал он, отдышавшись. — Полетим вместе?

— Полетим вместе, — засмеялась Литта и закрыла ему рот поцелуем. — Глупый ты человек…

— Сама дура, — ответил он. — Не можешь форсунки продуть.

— Кто о чем, а Фальк о двигателе! У самого-то как?

— Мне ногу отняли, а не…

— Да я про самолет, извращенец! — Литта со смехом упала ему на грудь.

У Фалька были глаза цвета неба, изменчивые и опасные, то серые, то голубые, то вовсе синие или сумрачно-сизые, и жесткий изгиб губ. Она не с ходу поняла, что у него протез, ну хромает человек, мало ли… Но главное — он любил высоту, любил… и раз взявши — не терял.

— Кто еще из нас извращенец!

— Не надо, — сказала она, распластавшись на нем. — Не надо. Если тебе неприятно, я не стану смотреть. Но я тебя люблю. И нет, не говори всяких пошлостей вроде «всего целиком». Я тебя просто люблю. Иначе драконы не умеют.

— Кто?!

— А ты что, так и не понял, кто я? — опешила Литта. — Ну, знаешь…

— Я думал, у меня галлюцинации от перегрева, — потерянно сказал он. — Ты же сама сказала про здешнее солнышко… Кстати, уже темнеет, нас хватятся.

— Да ну их… — мечтательно произнесла девушка. — Что они нам могут сделать? Жалованья лишить? Да наплевать…

— Зачем ты пошла в пилоты? — тихо спросил Фальк. — Раз ты и так можешь?

— Не знаю, сперва просто интересно было, как люди это делают, потом увлеклась, — пожала она плечами. — Ну и… приятно видеть, как еще кто-то перестает бояться высоты и своей машины. Ты сам говорил, что в работе с личным составом мне равных нет! Пускай летают, неба хватит на всех… Фальк? Ты что? Фальк!

— Мне уже никогда не летать по-настоящему… — выговорил он сквозь зубы.

— Значит, мы полетим вместе, — серьезно сказал Литта, прижав его горячий лоб к своему плечу. — Перестань. Ты как моя… да кто ее знает, кем она мне приходится! Словом, ее обидели дурные люди, и она боялась каждого чиха. Но когда понадобилось — полетела, и еще как! Мужа-то спасать…