— Будто в первый раз, — ответил Фальк и откинулся на спинку сиденья. — И будто тебя это волнует.

— Нет, конечно, это очень забавно. Я же вижу, что начальник не всерьез лютует, а он знает, что я это понимаю. Такие вот игры… Кстати, он тебя очень любит.

— В каком смысле?

— Может, как сына, может, иначе, мне почем знать? Я тебе не говорила, но когда я его уговаривала на авантюру с Леоном, он сказал «так и быть, ради Фалька» и добавил, мол, если что, на себя все возьмет. Но ты этого не слышал!

— А ты не придумала? — настороженно спросил он. С нее бы сталось!

— Нет, — ответила Литта серьезно. — Я могу валять дурака, но с такими вещами не шутят. Дай еще бутерброд…

— Слушай, пусти меня за руль, а сама поешь нормально! — не выдержал Фальк. — Что я тебя с рук кормлю?

— Нормально мы поедим через полчасика в столовой, — проговорила она, — Джен обещала оставить чего-ничего. Береги пальцы, еще откушу… И газировку откупорь.

Фальк не выдержал, ухмыльнулся, но просьбу выполнил. Автомобиль был открытый, и видно было, как в стремительно темнеющем небе плывет луна, одна за другой появляются звезды… Городские запахи исчезли, теперь пахло только разогретой солнцем степной травой и самую чуточку — автомобильным выхлопом.

— Как бы узнать, что будет с Виллемом, — подумал он вслух.

— Чудак-человек, у тебя его телефон есть, — ответила Литта. — Через недельку позвонишь и спросишь, авось язык не отвалится. Ну или я позвоню, я-то не застесняюсь.

— Да, ты точно не застесняешься, — кивнул он и запрокинул голову, глядя в небо.

Их ждал разнос, но это, как понял Фальк, тоже было частью игры. Начальнику чем-то понравился он сам, иначе бы не видать ему инструкторской должности, как своих ушей, ну а Литта… от Литты поди отбейся!

Они выслушали все, что им причиталось, потом Фальк наскоро перекусил, вымылся и завалился на койку, давая отдых натруженной ноге. Литты все не было, видимо, повариха оставила ей тройную порцию, причем и обеда, и ужина. Наконец она явилась, сытая и счастливая, и потребовала:

— Фальк, расстегни мне молнию. Застегнуть я смогла сама, а обратно никак… Попало в нее что-то, может?

— Да, тут ткань зажало, — присмотревшись, ответил он. — Сейчас… готово. Так, только не раздевайся прямо здесь!

— А куда мне деваться? Ты зажмурься, если смотреть не хочешь, — фыркнула она, и он закрыл глаза. Правда, на внутренней поверхности век все равно отпечаталась картинка — обнаженная Литта идет к озеру… — Я скоро, лампу не туши, а то промахнусь мимо раскладушки и упаду на тебя. А я тяжелая.

— Еще бы, столько сожрать за один присест, — не удержался он.

— Я весь день голодала! Пирожки и мороженое — это разве еда?

— Тебя надо сбрасывать в тыл к врагам, ты им продуктовые склады живо разоришь, — серьезно сказал Фальк — Или устраивать там кладовщицей.

Литта махнула на него полотенцем и убежала. Вернулась она и впрямь скоро и велела:

— Все, гаси лампу. А то я снова раздеваться буду…

Судя по звукам, она скинула комбинезон. Потом скрипнула раскладушка, зашуршало покрывало и раздался блаженный вздох.

Фальк не удержался и протянул руку. Вздрогнул, наткнувшись на что-то холодное и мокрое, потом сообразил, что это коса, а не змея, и тут Литта взяла его за руку.

— Спи давай, — сказала она сонно. — Устал ведь. А Виллему мы позвоним, обязательно.

Фальк промолчал. Он перебирал в памяти сегодняшний день и понимал, что в его жизни все-таки есть какой-то смысл…

— Фальк, ты уснул? — спросили в наушниках. — Дай вылет, третий раз прошу!

— Даю вылет, — машинально ответил он Литте. Да, сегодня ее смена и ее курсанты. Пусть летят…

Фальк тоскливо уставился в небо.

Вот стартовал курсант, следом за ним — Литта. Должно быть, они переговаривались на другой частоте, он ничего не слышал. Ну точно: вот она повела его на круг, теперь набор высоты, пике… слава Создателю, не такое, как у нее обычно! Пока все шло по штатному расписанию: этот парень только-только сел за штурвал, и Литта не гоняла его сверх меры, хотя говорила, что толк из него выйдет, хотя бестолочь, и таким останется.

«Если бы я мог, полетел бы сам, — подумал Фальк, наблюдая за тренировкой. — Как птица. И не думал бы о том, что течет