которой уже взялся за микрофон, чтобы поприветствовать зал и объявить первую композицию.

Еще полминуты, и пространство наполнилось той самой странной, но крайне привлекательной музыкой. А еще горловым пением, речитативом и прочими специфичными элементами. И это опять-таки было неплохо. До уровня коллектива Бьера Лоноша, как и в случае предыдущих ребят, не дотягивало, но…

Желания уйти не возникло. Более того, я заказала еще один бокал пива и, облокотившись на барную стойку, принялась наблюдать. Я получала неподдельное удовольствие, причем не столько от музыки, сколько от того, что творилось вокруг.

Не в первый и даже не во второй раз я чувствовала себя губкой. Просто сидела и впитывала витающее вокруг настроение, звуки, улыбки и эмоции.

Это было… не то чтобы ново, но необычно. Без присущего моей среде пафоса и без напряжения, которое непременно возникает, если появляюсь на людях в обычном облике и статусе. Здесь и сейчас я была не звездой, а свободным художником из ниоткуда. Девушкой в дешевой кепке, с бокалом пива.

Клянусь, я ничем не выделялась! И тем удивительней было поймать на себе взгляд Бьера Лоноша и прочесть по губам:

— Нравится?

Врать я не стала — сделала неопределенный жест рукой и подарила музыканту виноватую улыбку.

Он тоже улыбнулся, но гораздо проще, без всяких подтекстов. Потом встал, подхватил одной рукой тяжеленный стул, а второй — бокал и направился ко мне.

Подошел, чтобы усесться рядом и спросить, лукаво сверкнув глазами:

— А кто нравится?

Я почувствовала себя немного неловко. Словно оказалась по ту сторону баррикад, на месте фанатов. И тот факт, что настоящая звезда, сам Бьер, обратил на меня внимание… В общем, ощущения были своеобразными. Я даже смутилась, но… Да, все-таки сказала:

— Вы. То есть ваша музыка нравится.

Собеседник опустил глаза и хмыкнул. Еще через секунду я услышала:

— А мне ваша.

Шок? Нет, не было. Однако чувство растерянности усилилось — куда же без него? Впрочем, отпираться я не стала. Единственное — наклонилась к Бьеру и попросила:

— Только никому не говори. Ладно?

Лидер лучшей уличной группы Манкорса глянул вопросительно, а потом снова улыбнулся и отсалютовал бокалом.

Насчет увлеченности моей музыкой Лонош не солгал, это стало ясно после первых минут разговора. Действительно слушал и даже видео смотрел. Именно поэтому смог опознать меня, причем очень быстро.

Это, разумеется, был повод испугаться — ведь настоящий провал в конспирации. Но уж чего, а страха я не испытала, отвлеклась на другие, куда более интересные эмоции. Просто сразу поняла — образ, который родился в моей голове после знакомства с творчеством Бьера, был правильным. Музыкант оказался именно таким, как я и представляла.

С виду — абсолютный раздолбай из числа тех, кто способен на любую авантюру. А в действительности — спокойный, немного отрешенный парень. Человек, в значительной степени погруженный в собственный, очень личный мир.

Мне подобная позиция была близка, может, поэтому мы буквально сразу, с первых минут, прониклись друг к другу симпатией? И, обменявшись несколькими репликами, замолчали, чтобы снова уделить внимание выступлению группы.

Настоящий разговор завязался чуть позже, когда народ окончательно проникся духом веселья, а перед подиумом образовался импровизированный танцпол. И когда Сэл перестал коситься в нашу сторону, предварительно долив пива.

— И все-таки прячешься? — придвинувшись почти вплотную, спросил Бьер.

Я пожала плечами и подарила безрадостную улыбку.

— А что так? — не пожелал отступить собеседник.

— А почему нет? — с той же безрадостной улыбкой парировала я.

Потом сделала большой глоток из бокала и призналась со вздохом:

— Других вариантов пока не вижу.

— Почему?

Повисла пауза. Она была наполнена тем же гомоном и бодрым соло электрической скрипки. Я хотела ответить, но Бьер перебил:

— Я не слежу за новостями, но некоторые выпуски смотрел. Понял, что ситуация неоднозначная, только эр Руз… он же