почему всякая дрянь липнет в первую очередь? Ладно я. Я с родины этого… эм-м, диалекта, и то я не злоупотребляю. Тут же словно за пивной ларек зашла, жуть какая.

– Ты чего, Инусь? – удивился Брэн, помогая мне забраться в кабину. – Это же твой родной язык.

– Мой язык – это язык Пушкина, Тургенева, Чехова, в конце концов, – ответила я, скромно умолчав, что и великим ядреная матерщинка была не чужда. Затем вздохнула и махнула рукой. – Куда летим?

– В космос, – усмехнулся Руся, и штурмовик начал подъем.

Сегодня мы не облетали «Гордость», мы отправились дальше. Я осмотрелась и сразу спросила:

– Это какая-то солнечная система?

– Угу, – кивнул Руся. – Здесь только две обитаемые планеты, сейчас слетаем на одну из них, примечательное местечко.

– А нам не влетит? – запереживала я.

– Без Симы наше местоположение не установить, – ответил Брэн. – Все на нее завязано. Пока командир бесится, система отключена и корабль подключен к аварийной системе жизнеобеспечения, она менее функциональна, чем Сима. Максимум, что сможет сделать, это связаться с нами. Так мы же и ответим. Мы быстро, не дрейфь, подруга.

Дрейфить не стала и доверилась более опытному Русе. Расстояние, казавшееся огромным, сокращалось нереально быстро. Я спросила Брэна, на какой скорости мы летим. Его ответ оказался для меня неясен, потому могла и не спрашивать. После того как мы вошли в верхние слои атмосферы, скорость упала настолько, что мне показалось, мы остановились, и я завертела головой, отыскивая то, что мне хотел показать Руся. Но ошибка восприятия стала сразу же понятна, потому что мы снижались. Планета начала приближаться так быстро, что я закрыла глаза, однако удара не последовало. Не тряхнуло, даже маленького толчка не было.

Ветер ударил в лицо так неожиданно, что я вздрогнула. Приоткрыла один глаз, затем другой и вдохнула полной грудью. Мы уже были на поверхности, крышка люка открыта, и Руся выбрался из кабины.

– Инусь, тут сильная гравитация, будет не очень приятно, – предупредил он.

Я уже ощутила странную тяжесть на плечах. Неловко выбралась из кабины и тяжело ухнула в подставленные руки Руси. На почву он меня так и не поставил.

– Так быстрее будет, – пояснил он, направляясь в сторону от замершего штурмовика.

Судя по тому, как топал обычно тихий Руся, я решила, что на ручках мне действительно удобней, чем передвигаться отяжелевшим бегемотом по незнакомой планете. О том, что я добавляла Брэну лишний вес, я предпочла не думать.

– Далеко идти? – спросила я, чтобы нарушить молчание.

– Нет, – пыхтя, ответил Русик.

Дальше мы продирались сквозь колючие кусты, которые я еле успевала раздвигать, чтобы гибкие ветки не располосовали наши физиономии. Правда, меня это не спасло и руки я все-таки поранила. Поэтому не обратила внимания на место, куда мы вышли. Вместо этого я ругалась на Русю, жалела себя и наконец сунула ему исцарапанную ладонь, прибегнув к детскому методу обезболивания.

– Говори, – велела я капризным тоном. – У собачки боли, у кошки боли, у мышки боли, у рыбки боли, у Инны не боли. – Руся послушно повторил. – Вот, а теперь целуй.

– Я дурак, что ли? Чтобы меня убили? – возмутился бездушный Брэн.

– Целуй, говорю, – угрожающе произнесла я.

– Да пожалуйста, – с вызовом ответил бравый штурмовик и поцеловал ссадину.

– И тут, и тут, и эту тоже. А, вот еще. Ну и не помогает. Фигня эта твоя анестезия. Или ты заговаривать нормально не умеешь, – подвела я окончательные итоги. Тут же отмахнулась от возмущенной зеленоглазой физиономии. После этого огляделась. –  Ва-а-у- у, – протянула я и тяжело шлепнулась на землю, то есть встала на ноги. – Красота-то какая.

– Ага, – кивнул Руся. – Идем.

Он взял меня за руку, и мы направились к большому озеру. Картина была зашибиться и не жить. Озеро казалось хрустальным, настолько были чисты его воды. Дно устилали круглые камешки, среди которых кое-где виднелись тонкие ниточки водорослей, застывшие почти в неподвижности. Рыбы тоже были. Необычные, пузатые, с маленькими белесыми, словно затянутыми бельмами глазками. Их серебристо-черная чешуя поблескивала в лучах местного солнца, пронзавших водную гладь. Берега озера украшал лес, чем-то напоминавший земной. Но хоть какое-то свободное пространство между водой и растительностью было только там, где мы с Русей остановились.

Чуть выше озерного уровня бежала река. Она перекатывалась по камням, не бурля и не пенясь, как будто ее течение тормозили.