несмело выглянула из-за Брэна и снова спряталась. Из ноздрей моих мужиков только что пар не шел. Руся мотнул головой и стукнул себя кулаком в грудь.

– Отцы, даже помыслом!.. – с чувством воскликнул он, мотнув головой.

И тут ожила Сима. Пока Брэн рвал на груди комбинезон, а я продолжала прикидываться шлангом, Серафима бросилась в ноги Ардэну.

– Батюшка-государь, не вели казнить, вели слово молвить! – завопила она. – Не по злобе лютой, а токмо желаючи угодить твоему величеству, явилась к коновалам в этом виде непотребном. Я же верой и правдой, живота не жалеючи, служу тебе ужо осьмнадцать годков с половиною. А не отдавай ты меня черным техникам! – добавила негодяйка в голос надрыва. – Ведь снасильничают же девицу ни в чем не повинную, надругаются над Серафимушкой, изничтожат душу чистую, разум скоростной да саморазвивающийся. Не губи, батюшка, жизнь ты мою невинную! А я ж за тебя матрицу на индейский знак рвать буду! Прости меня, Митя!

Я не удержалась, высунулась из-за Руси и от души похлопала.

– Во чешет, б… – восхитился Брэн.

Сима с достоинством поклонилась. Я подняла взгляд на Ардэна и снова отступила за Русю. Дима мой на глазах покрывался чешуей, и из ноздрей его, кажется, точно теперь валил пар.

– Серафимушка, – елейным голосом протянул он, сдабривая слова злобным шипением, – а идем-ка, душа моя, пообщаемся.

Он вытащил из кармана маленький кристалл:

– Сейчас ты у меня узнаешь, кто тут у нас неадекватный. – Кристалл замерцал голубоватым светом, а Сима стремительно померкла.

– Спасите-помогите! – завопила она. – Инуси-и-ик…

И исчезла. Я бросилась к Диме.

– Ты что с ней сделаешь? – с тревогой спросила я.

– Сердце мое, – Рома мягко взял меня за плечи и отодвинул, – вы же с Брэном хотели развлечься? Вот и развлекайтесь, а мы пока делами займемся.

– А Сима? – я посмотрела ему в глаза.

– С-с-сима-с-с-с наказ-сана-с-с, – прошипел Ардэн, резко развернулся, пряча совершенно изменившийся облик, и стремительно ушел прочь.

– Инночка, не переживай, все будет хорошо, – улыбнулся Рома, коротко поцеловал меня и направился следом за Димой.

– Симу пожалейте! – крикнула я, устремляясь следом.

– Можно прогулочный полет? – тут же крикнул Руся.

– Хорошо, – непонятно кому ответил Рома.

– За мной, – скомандовал Брэн.

Он схватил меня за руку, и мы помчались в сторону ангара.

Ангар жил своей собственной жизнью. На нас с интересом посмотрели и вернулись к своим делам. Не сказать, что народа тут было много, и можно было, конечно, не обращать внимания на аттарийцев, но сделать это оказалось совершенно невозможно. Угадайте почему?

– Герг, б… ты на х… эту м… хреначишь?

– Ты, на… охренел, на…! Если я хреначу, значит, надо, на…!

– Б…

– Ы-ы-ы, – это было единственной реакцией на услышанное. – Мужики, я же дама! – воззвала я аттарийцев к порядку. – При женщинах так выражаться нельзя!

– Ну ох… б… – ответил мне пилот.

– Тебе же сказали, на… при женщинах нельзя, на… – оборвал его техник.

– А не пошел бы…

– Мама дорогая, – выдохнула я. – Симе кирдык, а меня сожгут на центральной площади Аттарии как вредоносную бактерию.

Руся строго посмотрел на двух матерщинников.

– Мужики, вам же сказали, при дамах не выражаться, б…

Я заткнула уши и умчалась туда, где стоял уже знакомый штурмовик. В русском языке так много искрометных выражений, и