«Скоро все закончится. В конце должен быть финал». Она потерла кровавые отметины на запястьях, изо всех сил стараясь не мечтать, чтобы рядом оказался Николас. Ей не нужен защитник или спасатель. Но нужен он.

По Эттиным расчетам, София вернулась через полчаса, с бурчанием опускаясь на свою импровизированную кровать. По соседству разговаривали и смеялись стражи, и Этта поймала знакомое слово, пролетевшее между ними, из тех, что употреблял Хасан: ашвак.

Ашвак… то есть Терны?

Повисла тишина, в караван-сарае погасили последние светильники, погружая их в царство ночи.

– Астролябия правда создает проходы? – спросила вдруг София. – Не считывает их?

«Если я отвечу на твой вопрос, обещай ответить на мой», – чуть не сказала Этта, но потом подумала о Николасе и вдруг поняла, что, возможно, ей не стоит манипулировать Софией. Не сейчас, когда правда на ее стороне.

– Да. Он хочет создать проход к точке, в которой сможет спасти первую жену, не потеряв свое состояние и власть над другими семьями, – сказала Этта. – Он уничтожит наше будущее, я почти уверена в этом, просто чтобы выстроить то, какое считает лучшим. Ты не должна позволять ему получить так много власти.

– О, я никогда и не собиралась отдавать ее ему, – ответила София. – Особенно теперь, когда знаю, на что она способна… Кстати, спасибо, что просветила. Боже мой, это потрясающе. Я не просто смогу господствовать над ним – я могу выжечь всю его жизнь.

– София… – попыталась перебить ее Этта, но девушка продолжала, едва не дрожа от волнения:

– Это самая могущественная вещь в мире; путешественники и стражи не просто станут мне равны, они встанут передо мной на колени. Мне не нужно становиться наследницей – просто вернуться назад и вывести его из игры.

Этта была так ошарашена, что едва могла говорить:

– Ты убьешь его?

– Не раньше чем он пожалеет, что не выбрал меня, – сказала София обманчиво сладким голосом. – Хочу, чтобы он страдал, видя мой взлет на фоне его падения. Так что не волнуйся, дорогая: он не изменит будущее. Я первая его изменю.

После почти семичасовой качки на спине верблюда Этта была слишком занята удержанием в седле, чтобы заметить, как скудную пустыню снова начали разбавлять зеленые островки. Если первый отрезок пути показался Этте бесплодным, то последний напоминал сухие крошащиеся кости мира. Эттины глаза беспрестанно слезились от слепящего солнца, безжалостно висевшего в безоблачном небе.

Но затем в отдалении что-то начало вырисовываться. Не сам город, но разрушающаяся крепость на одном из обрамляющих его холмов. По всем приметам римская, тысячи лет простоявшая под ветрами: множество колонн, тысячи из которых, казалось, держали само небо. Рядом – зеленый оазис, плотный частокол деревьев, такой нелепый на фоне тянущейся во все стороны голой земли. Но то тут, то там, приближаясь к городу, Этта видела высохшие русла оврагов и какие-то маленькие каналы. Теперь, когда они ступили внутрь руин и Этта чуть ли не свернула шею, рассматривая резные рельефы на вершинах колонн, ничего не стоило представить величественный размах города в годы его расцвета. Хасан называл его одним из самых важных перевалочных пунктов древних торговых путей между Востоком и Западом, некогда тщательно ухоженной драгоценностью, пришедшей в запустение, а потом разоренной, когда поднялись новые цивилизации, начертав новые дороги. Проехали амфитеатр и большое высокое здание – храм, по предположению Этты, но большей частью они шли по остаткам фундаментов домов. Их следам.

– Ну? – спросила София, резко преграждая Этте дорогу своим верблюдом.

– Что «ну»? – переспросила Этта, поправляя капюшон. Солнце стояло в зените, припекая макушку, напоминая Этте, что ей нужно глотнуть еще воды из стремительно пустеющего бурдюка.

– Что там в подсказке? Вот, мы здесь – где ее теперь искать?

«Соври ей, – подумала Этта. – Ты почти на месте, они тебе больше не нужны, а она не передумает. Поищи сама…» Но что, если они разделятся и София найдет астролябию первой, а Этта будет слишком далеко, чтобы ее остановить?

«Тогда прибегну к последнему средству», – печально подумала Этта. Теперь ставки были для нее очевидны, и казалось, она ежеминутно сдерживала слезы горького разочарования. Она не могла спасти ни себя, ни свое будущее, ни маму. Прошлой ночью она несколько часов лежала без сна, пытаясь вообразить мир, который попробует построить и которым будет править Сайрус Айронвуд, заполучив астролябию. Этта пыталась убедить себя в том, что София будет меньшим из двух зол. Но, по правде говоря, София походила на фейерверк с зажженным фитилем; и это лишь вопрос времени – когда гнев или нетерпение возьмут над нею верх и ее планы обернутся катастрофой. Затем астролябия почти наверняка найдет свой путь обратно к Айронвуду.