могла зажмуриться, чтобы избавиться от них. Хохол вытирал их тыльной стороной руки, прижимая Алексееву к себе. А ей было так беспредельно плохо – и так хорошо. Странное, извращенное удовольствие. Теперь женщине казалось, что она и вправду сошла с ума.

Иваненко проводил Марину на третий ярус и ушел, предупредив Любу о действии препарата.

– Ой, батюшки. Горе какое! Это же надо так перетрудиться, чтобы с ума спятить и от всяких лекарств на ногах не стоять! – причитала Любаша, усаживая Алексееву у стены возле грядок.

Мозг Марины работал ясно, обдумывая события минувших недель, и тем тяжелее было переносить свое «сумасшествие» и временное бессилие.

«Действие транквилизатора длится часов десять, это смена. Раньше, чем завтра, я ничего не смогу предпринять, – думала женщина. – А между тем у меня болен Митя, и нужно срочно что-то придумывать. Какая-то сволочь разбила ампулы с последней дозой пластохинона. Я потеряла свои записи и расчеты на Фрунзенской и теперь не могу даже пересчитать, когда примерно закончится срок действия SkQ1. Хохол задумал диверсию в бункере, Паценков спутался с этим бандитом и отстранил меня от дел. Все ужасно, очень ужасно. И надо что-то срочно решать…»

К вечеру к Марине вернулась способность связно разговаривать, но ходить по-прежнему было непросто, опального заместителя начальника пошатывало. Весь день Алексеева просидела у стены в полуобморочном состоянии, размышляя, ловя на себе подозрительные взгляды молодежи, работающей на плантации.

Решение не пришло. Марина совершенно не представляла, как выйти из ситуации. Мозг, затуманенный транквилизатором, не желал видеть проблему в сложившейся ситуации, и только ближе к отбою женщину снова ощутила гнетущую безысходность.

Хохол лично явился за Алексеевой, подхватил ее под руку и повел наверх. В кабинете на столе стояла миска супа и жестяная кружка с чаем.

Марина отхлебнула большой глоток и поняла, что снова попалась. Голова закружилась, тело снова стало ватным.

– А вот теперь – спокойной ночи. Завтра ты не будешь думать ни о чем, просто поработаешь на плантации и восстановишь силы, – ласково проговорил Женя.

Сквозь сон женщина чувствовала, как он снял с нее рубашку и армейские брюки, уложил в кровать. Она хотела отпихнуть мучителя, но не смогла. Руки отяжелели, глаза слипались. Она чувствовала на себе мужское тело, горячие влажные поцелуи, но не находила сил к сопротивлению.

– Спокойной ночи, – улыбнулся Хохол спустя четверть часа. Он поцеловал ее на прощание.

Сквозь сон Марина слышала, как в кабинет вошел Митя, он звал ее, но она не смогла открыть глаз. Мир вокруг закружился, запрыгал разноцветными пятнами…

Следующая неделя для заместителя начальника бункера прошла в непрерывном тумане. Алексеева помнила только механическую работу рук, рыхливших землю, сочувствующее оханье Любы и усмехающееся лицо Хохла, который доводил ее до комнаты, укладывал в постель и опаивал чаем с сильным седативным препаратом.

Когда Марина все же пришла в себя, руки ее были вымазаны землей, камуфляжная куртка изгваздана в грязи и пропахла потом. Поднявшись с колен и отряхнув приставшие комья грунта, женщина твердыми шагами двинулась в сторону лестницы.

– Мариша, куда ты? – взволнованно воскликнула Люба, появляясь рядом.

Алексеева смерила ее раздраженным взглядом.

– Ты-то куда смотрела, подруга? – холодно спросила она. – Я тут овощем неделю проторчала, могла бы мне помочь!

– Мариночка, что ты, ты просто устала, переутомилась, Андрей отдал приказ тебя отсюда не выпускать, чтобы ты поправила здоровье. Растения, они ведь успокаивают, мы о тебе заботились! – с неподдельной искренностью в голосе оправдывалась Любаша.

Марина смягчилась.

– Ладно. Что происходит в бункере, рассказывай.

– Откуда же я знаю? Все как всегда, наши ребята лекции читают, малышня бегает, мы тут картошку рыхлим, Валя готовит, – просто ответила агротехник.

Алексеева выдохнула, справляясь с раздражением.

«Ладно. Узнаем. Либо Любаша действительно ничего не знает, либо Хохол еще не успел ничего натворить. Интересно, что скажут Ваня и остальные ребята», – подумала она, направляясь к лестнице.

И успела вовремя – наверху прогремели выстрелы, кто-то вскрикнул. Дежурные по плантации оживились. Несколько молодых