Жуткая бестия, наводившая панический страх на всех, кто попался ей на пути.
Подернутые пленкой глаза блестели алым зрачком посередине. Спутанная шерсть, в которую превратились волосы, перекинулась на спину и проросла по позвоночнику тонкой полосой. Морду – теперь ее затруднительно было назвать лицом – покрывала сероватая слизь. Широкая пасть с множеством острых зубов, едва прикрытая губами. На подбородке запеклась кровь. Чужая кровь. Длинные конечности, вывернутые суставы, выпирающие кости, как у скелета. И во всем облике чувствовалась скрытая угроза…
Марина отшатнулась. Ей стало плохо. Больше всего на свете она боялась увидеть это. Теперь начальница последнего пристанища застыла, осмысляя, и понимала, что это конец. Бестия позволила ей увидеть себя во всей красе. Теперь разум будет целиком заполонен животными инстинктами, и в нем нет места человеку. Женщина чувствовала, как окончательно и безвозвратно туманится сознание, перед глазами растекается тревожная дымка, и человек разумный уступает место мутанту, новому хозяину подлунного мира.
Последним усилием воли Марина выбежала на балкон прямо через разбитое стекло. Полной грудью вдохнула воздух, наполненный дурманом свежей листвы и мокрой земли. Огляделась вокруг, в последний раз вбирая в себя воспоминания о родном городе, прощаясь с ним навсегда.
Наконец она зажмурилась, зарычала и опустилась на задние лапы. Бестия подняла морду к небу и протяжно завыла, рассказывая о себе новому миру.
Эпилог
– Коль, постой. Ты слышишь? – Приглушенный противогазом голос прозвучал тревожно.
– Чего? – Разведчик недовольно обернулся.
– Ребенок плачет!
– Слава, ты совсем свихнулся, что ли? Какие, нахрен, дети? На дворе ночь непроглядная, за окном монстры шарахаются, а тебе дети слышатся. Перегрелся? – фыркнул Николай.
Двое разведчиков города Мытищи поднимались в заброшенную квартиру по растрескавшимся стертым ступеням, чтобы дождаться, пока с крыши соседнего дома улетит крылатая тварь и дорога станет свободна. За окном по подоконникам и листьям деревьев барабанил дождь, с костюмов химзащиты стекала вода, оставляя влажные дорожки на потрескавшихся ступенях. В Мытищи медленно приходила осень. Зарядили дожди, срывая вылазки сталкеров, подтапливая вентиляционные шахты и размывая знакомые тропинки. Начало октября встретило обитателей города холодом и ночными заморозками, сквозь пелену дождя не было видно мутантов, скрывающихся в остовах домов, вода смывала кровь и бурными потоками уносила путевые знаки, оставленные товарищами.
Этот дом, окруженный непролазной чащей, давно стал пристанищем для многих экспедиций на поверхность. По счастливой случайности в нем не поселились монстры, и он был ближайшим к бункеру, расположившемуся на территории Конструкторского бюро.
Вылазки в город, за железную дорогу, где чернели навеки застывшие вагоны электричек, обычно проходили бурно и тяжело. Мытищи намного быстрее, чем Москва, поглощались природой, поэтому и мутантов здесь расплодилось больше. Насаждения деревьев, скверы, окруженные кустами, превратились в непроходимые заросли, где самых отчаянных разведчиков подстерегали смертельные опасности.
Из города обычно тащили одежду, технику и книги из многочисленных библиотек и школ. Последним рубежом, который становился почти непреодолимой преградой, была лесная полоса, вымахавшая из насаждений вокруг домов и небольшого парка вокруг городской больницы. Там, в вечной тени деревьев, расставляли ловушки гигантские пауки. Каждая ниточка их паутины была толщиной с канат. Прозрачные, невидимые в темноте, они опутывали тропинки своими смертоносными сетями. Стоило разведчику нечаянно задеть такую паутинку – можно было смело сочинять себе некролог. Нитка сворачивалась, и неудачник оказывался прикованным к месту. По прочности паутина не уступала медному тросу.
Паук обычно появлялся сверху, его живот был закрыт чешуйчатыми пластинами, которые не пробивал даже «калашников». Единственным уязвимым местом были четыре пары глаз, но попасть в них не представлялось возможным.
Сколько бесстрашных разведчиков погибли, перед смертью видя отвратительные жвала, покрытые липкой слюной… Но это не
