Хохол молча протянул ей руку. Алексеева положила свою маленькую ладошку сверху, сжала его пальцы.
– У тебя рука липкая! Где-то испачкалась? – удивился мужчина.
Марина вскрикнула и отшатнулась. Она точно знала, что ничего липкого в руки не брала. А это значит…
– Нет… – прошептала женщина. – Нет!
– Что? – тихо спросил Женя. В его голосе послышался скрытый страх.
Начальница погибшего бункера забилась в угол, сжалась в комочек на холодном бетонном полу. Хохол хотел подойти к ней, обнять, но она оттолкнула его руки.
– Не подходи! Я опасна, я мутант! Уходи отсюда! – закричала Марина, отворачиваясь к стене.
На потолке замигала лампа. Хлопок – и свет погас. Кабинет погрузился во мрак.
Через пару часов женщине стало плохо. Ее замутило, воспалившиеся веки заволокло пеленой. На окрики Марина не реагировала, только широко раскрытыми глазами смотрела в пустоту.
Ей было больно. Поднялась температура, кости ломило, внутри как будто проехал каток. Алексеева физически ощущала, как ссыхается кожа, покрываясь липкой слизью, как болезненно деформируются суставы.
Для нее, взрослой, сформировавшейся женщины, эти изменения стали настоящей пыткой. Казалось, тело выворачивается наизнанку, его жгло, как будто раскаленным железом, под ребра впивались тонкие спицы. Голову сдавливал ледяной обруч.
Марина выгибалась дугой, металась по полу, пытаясь спрятаться от настигающей боли, то проваливаясь в полузабытье, то выныривая из мучительного плена, не в силах открыть глаза.
Руки вытягивались, становились длиннее, пальцы срастались перепонкой, ногти росли толчками, твердели, заострялись. Белесая слизь пахла сероводородом, и этот преследующий, навязчивый запах никак не хотел выветриваться, пропитывая, казалось, все вокруг…
Алексеева пришла в себя от собственного крика. Теперь он больше напоминал звериное рычание. Стянутая кожа давила на связки, не давала говорить, увеличившиеся зубы, особенно клыки, мешали выговаривать слова.
Марина присела, открыв глаза. Женя смотрел на нее из темного угла, подсвечивая фонариком. Его лицо было белым от страха.
– Пришла в себя? Ты еще здесь? Это ты? – торопливо спросил мужчина. Его голос задрожал и сорвался.
– Я, – прошептала женщина, пытаясь сидеть ровно.
Плечи сводило судорогой, спина выгибалась дугой помимо ее воли. Искореженный позвоночник отзывался дикой болью.
– Женя, пристрели меня… – застонала начальница бункера, до крови прикусив губу.
Безвкусная светло-красная жидкость, которая теперь текла по организму мутанта, закапала на подбородок.
Хохол торопливо поднялся, вытащил из сейфа пистолет, который приметил раньше. Прицелился.
– Прощай. Не мучайся больше, – спокойно сказал он и нажал на курок.
Осечка. Патронов больше не было.
– Пристрели меня… – всхлипывала Марина, корчась на полу.
– Прости. Я не могу ничем тебе помочь, – тихо ответил Женя, отбросив в угол бесполезное оружие.
Мужчина спрятался в темном углу, в свете карманного фонарика поглядывая на женщину. Ему было страшно. Страшно до одури, до икоты. И будь его воля – он бы бежал, бежал, не оглядываясь, прочь от этого проклятого бункера.
Но Женя был слаб. Его измучила болезнь, он понимал, что не сможет пройти и трех шагов, более того, он едва в состоянии просто встать и удержаться на ногах. Как только он покинет этот кабинет, смерть, мучительная и страшная, мгновенно придет за ним. Твари разорвут его, сожрут живьем. Оружия у него не было. Последняя надежда – пистолет – оказался без патронов. Он не мог даже застрелиться, не говоря уж о том, чтобы отбиваться от мутантов.
Так или иначе – мужчина знал, что ему не протянуть больше, чем трое суток. Вопрос лишь в том, насколько страшной и мучительной будет его смерть. Хохол предпочитал умереть от лучевой болезни, кашляя кровью, сгорая изнутри, чем быть съеденным голодными монстрами. И с таким монстром он был заперт в тесном кабинете.
– Пронесет, пусть пронесет… – беззвучно умолял он, глядя, как на его глазах женщина, которой он симпатизировал в молодости, превращается в отвратительное чудовище.
На полу у стены лежала уже не Марина. Перед ним была бестия, мутант из самых жутких ночных кошмаров.
Похожее на скелет тело, вытянутое, почти прозрачное, с синими змейками вен, выступающими позвонками и суставами,
