Филипп потемнел лицом и тоже взялся за посох. Облика пока не менял, но окутал себя искрящейся пеленой, наверное, щитом.

– Факты против тебя, – отрезал Геральт. – В моем доме полно предателей, одним больше, одним меньше…

На-ре Геральта выросло до потолка. Стало трудно дышать. А еще душно. Так душно, что казалось, будто воздух превратился в раскаленный песок. Филипп сменил обличье и сжал посох. Направив его на Геральта, брюнет сжал губы в тонкую ниточку. Филипп не хотел убивать, но давал понять: сделает, если друг атакует. Демон внутри еще силен, пусть больше и не подпитывал одержимого, значит, шансы навсеев примерно равны. Я подарила Геральту силу, но и Филипп не слабак.

Я все-таки зажмурилась и на время потеряла нить событий. Что-то взорвалось, загремело. Кажется, столешница рухнула мне на спину. Они же весь замок разнесут и похоронят меня под обломками! Я завизжала и с ужасом сообразила: кричу беззвучно.

Я открыла глаза и удивилась: никого. Только сиротливо покачивалась на чудом уцелевшей петле дверь. Стол действительно раскололся надвое, но других повреждений, кроме злосчастной двери, я не нашла. А ведь так громыхало!

Во дворе!

Наверное, я идиотка, раз выглянула, а не осталась сидеть, где сидела. Во дворе я застала то, от чего всегда бежала: призрак смерти в виде на-ре. Он витал над Филиппом, грозя вместе с очередным ударом Геральта отнять жизнь. Брюнет оборонялся как мог, но навсей прижал его к колодцу. Значит, демон не защищал прежнее тело, наградил только печатью.

Великая Мать, так вот за что дрались темные! Неужели во мне скрывалась такая мощь? Теперь понятен азарт, с которым навсеи включились в игру.

Столпы света посохов переплелись, только у Филиппа поток слабее и короче. На лбу брюнета выступила испарина. Каково же напряжение, если даже в боевом облике Филиппа настигли обычные человеческие слабости!

Геральт с каждой минутой все меньше напоминал того Геральта, которого я любила. Он жаждал крови и не щадил, не проявлял снисхождения к ослабленному бесконечным бегством бывшему другу. Филиппу бы отлежаться, а приходилось биться за жизнь.

А еще оскал, какой же страшный у Геральта сейчас оскал! Навсей всегда остается навсеем. Значит, вот каков Геральт в пылу боя. Стоит ли удивляться равнодушию навсея к Элизе. Здесь его друг, которого Геральт еще пять минут назад хотел спасти, ради которого рисковал. И ведь нет доказательств его вины, одни предположения – а острие клинка едва не вспарывает горло Филиппу.

Брюнет слабел с каждой минутой, но я знала – пощады он не попросит. Навсеи умирают гордо. На-ре Геральта сцепилось с на-ре Филиппа и пожирало его. Еще пара минут, и все кончено.

Филипп дрогнул, будто оступился, и магия Геральта подпалила ему волосы. Брюнета спасло владение всеми стихиями. На этот раз Филипп призвал на помощь воздух. Он поднял хозяина над землей и облачной пеленой защитил от Геральта.

– Да выслушай же меня! – сдавленно крикнул Филипп. – Хоть это-то я за столько лет заслужил! Ты Законник, Геральт Свейн, а не прыщавый мальчишка, доказывающий право поцеловать руку девочки.

Ответом стала ловчая сеть, наброшенная на брюнета. Тот попытался ее разрезать, но замер, ощутив горячую кровь на коже. Свою кровь. На своей коже. Клинок Геральта порезал горло.

– Ну, говори, – милостиво разрешил Геральт. – Только учти, я проверю. И если ты солгал, Филипп, Соланж тебя не получит. Лично вспорю живот, выпотрошу, повешу на кишках, а потом сожгу. Еще живого. Пожалеешь, что не попал к Хозяину смерти.

Судя по тому, как сглотнул Филипп, такая участь его пугала. Меня, разумеется, тоже, но я-то наиви, глупая девчонка, а он воин. Значит, там есть что-то еще, хотя куда уж хуже!

– Я развлекся с Талией. Зачем пропадать такому телу? Не брезгливый, раны не смутили. Девочка выносливая и стойкая, кстати, ни разу не закричала, хотя врач потом долго латал.

– За титьки пожалел? – Геральт прижал друга к стене.

– Да какое жалел! – Филипп огляделся, как затравленный зверь. – Едва не издохла после развлечений. А потом… Сам знаешь, после такого мужик податливый. Словом, позволил ей заговорить, а она имя демона назвала. У нас ведь один хозяин, – грустно усмехнулся брюнет и незаметно чуть отодвинул клинок, благо сеть не мешала. – Тут-то он и объявился, о долге напомнил. Забавно: открываешь рот, а говоришь совсем не ты. Так и Талия. И я отпустил ее. Как свою отпустил, Геральт! И все, больше до недавнего времени не видел. Сестрички сами со мной связались, помощь предложили. Мол, втроем легче.

Филипп замолчал, ожидая решения друга. Мысленно, наверное, приготовился к смерти. Я тоже не верила, что любимый пощадит его. И Геральт действительно нанес удар, но лишь разрушил сеть. Филипп недоуменно глянул на друга и пошатнулся. В воздухе что-то зазвенело, брюнет согнулся, закашлявшись. На траву брызнула кровь. Она сочилась из разбитой губы и поцарапанной