этого хватит?
Геральт кивнул и попросил уйти: мол, не хочет пугать. Насторожившись, я поинтересовалась, чем именно. Оказалось, ритуалом.
Ритуал правды… Соланж подвергал меня ему. Жуткая процедура! Не можешь управлять сознанием, мыслями, не желаешь говорить, а говоришь, пока не осипнешь. Действительно, лучше уйти, но с другой стороны, как я тогда узнаю истину? Сомневаюсь, что меня посвятят в тайну Филиппа, а хотелось понять, зачем он покушался на королеву. Все ведь есть: деньги, богатство, положение, он в фаворе – и вдруг одержимый, убийца.
– Иди! – Геральт мягко подтолкнул меня к двери и тихо, чтобы Филипп не слышал, добавил: – Он тебе все расскажет: невеста как-никак. Но если станет юлить, придется надавить. Не хочу, чтобы ты видела. Навсейка бы выдержала, а ты добрая, даже подонку сочувствуешь. Меня ведь пожалела, – лукаво подмигнул любимый и, наградив легким поцелуем, спровадил в замок.
Геральт появился тогда, когда я уже мысленно похоронила Филиппа. Навсей завалился на постель и прикрыл глаза.
– А ваш друг… он?..
– К сватовству готовится. Только ты сразу не соглашайся, помучай.
Значит, Филипп признался. От сердца отлегло. Я не смогла бы сидеть спокойно, зная, что где-то рядом лежит хладный труп.
– Почему он королеву травил? Месть? – выдвинула я робкое предположение.
Не сильна я в придворных интригах! В голову не приходило ни одного разумного объяснения поведению Филиппа. Элиза, Талия – понятно. Детские обиды живучие, а сиротство никого добрее не делало. Но Филипп-то!
Геральт открыл глаза и неохотно продолжил рассказ:
– Приказ. Видишь ли, Филипп – азартный игрок, поставил на кон тело и душу и проиграл демону. Догадываюсь, тот не просто так выбрал Фила: ты же видела его глаза? Это знак предрасположенности. Всех подобных младенцев проверяют.
– У Талии были склонности к некромантии, – пробормотала я, вспомнив рассказ сводной сестры навсея. – Филипп владеет магией четырех стихий…
– Какие-какие склонности? – напрягся Геральт и встряхнул меня за плечи. – К некромантии?!
Неужели не знал? Странно, Талия не таилась, воспитатели, учителя из школы при Замке магов не могли пропустить. Я коротко пересказала откровения одержимой. Геральт ненадолго замолчал, почесывая подбородок, а потом разразился хохотом. Навсеи вообще умеют нормально реагировать?
– Значит, и тут Соланж! – Глаза любимого потемнели. Нос хищно заострился. Или просто игра света и тени? – Впервые жалею, что Хозяин смерти одинок, с удовольствием устроил бы его личную жизнь. Талия стала бы отличной женой, вместе бы некромантничали.
– Так что с Филиппом Соуреном? – напомнила я о насущной проблеме.
– Я же сказал, – раздраженно повторил Геральт, – играл в клубе в бильярд, задолжал. Оказалось, демону. Тот взял выигрыш не деньгами. Филипп полагал – вселится всего однажды, но демон решил иначе. Согласия он не спрашивал, выгонял душу и подчинял себе тело. Своеобразие магии Филиппа только сыграло демону на руку. Он приказывал, Фил делал. Одержимые не контролируют себя. Да и тяжело расстаться с дарами демона. К хорошему быстро привыкаешь. Вот и Филипп привык, что выигрывает поединки и неуязвим в бою. Королева же очень мешала одному человеку. Филипп не знает, кому именно, но тот умудрился сделать должником демона.
– Соланж! – вырвалось у меня.
Кто еще обладал достаточной силой для закабаления существа из иного мира? Похоже, Геральту пришла в голову та же мысль, но развить ее он не успел: в дверь постучали.
– Жених явился, – с улыбкой прокомментировал любимый и, обняв за талию, притянул меня к себе. – Хочешь – пошли его в Изнанку. Сам вляпался, пусть выкручивается. Ты и так слишком добрая.
Ничего не понимаю! Который раз за сутки. То меня просят спасти Филиппа, то советуют бросить беднягу.
– То есть его не казнят? – решила я на всякий случай уточнить.
– Казнят, – Геральт поцеловал меня в плечо, – если не докажет свою невиновность. Но обряд действительно можно провести здесь, пусть это ненадежно, зато ты останешься свободной. Посидит Филипп в тюрьме, помучает его Соланж, а потом, глядишь, и я некроманта в застенки засажу. Вот на чью казнь с удовольствием приду!
Вновь поцелуй, на этот раз в шею. И жаркий шепот:
