безответным, профессор продолжал неспешно брести по аллее.

– Резерв твой восстанавливается медленно, – мы, наконец, добрались до полигонов и расположились на лавочке у пруда. В такую прохладную погоду тут больше никого не было.

Сообщению, что резерв слишком медленно восполняется, я не удивилась. Общее нервное состояние, недосып и настойчивый ропот крови этому вполне способствовали.

– Можно попробовать более сильное зелье, но оно для здоровья не полезно, – предложил водник.

– Оно и на вкус, наверно, еще гаже, – поморщилась я, вспоминая тошнотворную бурду в кубке, – из чего его делают?

– Тебе лучше не знать, – успокоил маг.

Они всерьез обсуждали какие-то травы и медитации, позволяющие немного ускорить процесс, но я уже не слушала. Действенный и безотказный способ восстановиться я знала. И хотя он был, пожалуй, гаже, чем недавний напиток, но ведь раньше мне приходилось прибегать к нему постоянно. Домой сбежала пораньше, сославшись на усталость и необходимость хотя бы выспаться, – во сне регенерация ускорялась.

Атласная лента на глазах действительно обостряла ощущения. Я сидела на постели, откинувшись спиной на мужчину, который одной рукой пощипывал сосок, а второй проник между складочками лона и уверенно ласкал меня, заставляя прижиматься к его груди плотнее, стискивать бедра и стонать, кусая губы. Но дарить удовольствие, не получая его в ответ, моему любовнику быстро надоело. Он выпрямился, подтянул меня повыше, заставляя широко развести колени, и опустил обратно, но уже проникая в меня. Соединяя наши тела.

Горячие поцелуи в плечо и шею, горячие ладони на особо чувствительной внутренней поверхности бедер. Теперь он только приподнимал меня, позволяя самой падать обратно, насаживаться на его твердое достоинство. Всего несколько минут такой скачки – и я готова была уже молить о пощаде, и тут мое положение изменилось. Толчок в спину, и, едва успев подставить руки, я упала на постель, а мой любовник навалился сзади, проникая особенно глубоко с каждым резким движением бедер. С каждым новым движением повязка сползала все сильнее, наконец соскользнув по гладкому шелку волос, открыв моему взору зеркало, занимавшее целую стену спальни.

Мужчина за моей спиной был темноволос, но его волосы не были черными. И глаза, напряженно ловившие мое отражение в зеркале, не кололи ледяной зеленью, а были карими. Да и ширина плеч…

Уронив лицо в простыни и сжав кулаки, я застонала от разочарования, но вряд ли кто отличил бы этот стон от стона страсти. Сжав нужные мышцы, я подалась навстречу таранящим движениям мужских бедер. Никлас задышал чаще в преддверии разрядки и спустя минуту пришел к финалу, устало оперевшись на руки около моих плеч.

Я лежала, успокаивая дыхание и не спеша поднимать голову. Сейчас я не владела лицом, а мужчина, замерший надо мной, не был виноват в том, что, закрыв глаза, я представляю не его глаза и не его руки. Он поднялся первым, оставив после себя пустоту и чувство тянущей неудовлетворенности.

– Налить вина? – я услышала, как звякнула о хрусталь бутылка, и все-таки привстала.

– Давай, – добавила голосу игривости. – Просто умираю, так пить хочу.

Я пригубила вино, с некоторым неудовольствием наблюдая, как Ник выпивает свой бокал до дна и наливает еще один. Может, мне показалось, что он стал больше пить?

– Как дела с этим заказом? – спросил он, когда мы снова лежали рядом, смакуя тонкий букет. У герцога были весьма богатые погреба.

– А отец разве не рассказал?

– Допуска у меня нет, – я уловила мимолетную кривую усмешку.

– Да вроде все получается, не одним днем, конечно, но постепенно справлюсь, – обтекаемо ответила я и решила, что сейчас самое время предупредить: – Кстати, с завтрашнего дня часть ночей буду проводить уже в своем доме, там почти готов этаж, а я не успеваю и работать, и учиться, и следить за всем.

Никлас ожидаемо помрачнел, залпом допил вино, сел на край кровати сгорбившись.

– Зачем тебе столько работать? С твоих земель идет приличный доход, ты высоко ценишься как маг, да и… вообще, – я поняла, что он хотел сказать. Да, я в легко могу выйти замуж, только не хочу.

– Мне нравится чувствовать себя свободной, – может, это и прозвучало жестоко, но зато было похоже на правду.

– А я?

– А тебе разве отказано от дома? – возмутилась, но шутливо. – Да я в него еще и въехать не успела! В конце концов, ты вообще не хотел, чтоб я попадала в этот дом, а теперь не хочешь отпускать?