занимала многокомпонентная схема, выполненная разными цветами, сейчас едва заметно мерцала синевой только водная часть, та, которую предполагалось воспроизводить мне. Вне всякого сомнения, рядом со мной находился ее создатель.

Профессор Хинч, не разводя лишних разговоров, принялся объяснять последовательность действий и методику вплетения водных потоков в кристаллическую структуру земли, за которую предстояло крепить мою часть работы. Я постепенно заражалась его энтузиазмом, с капелькой горечи. Он как никто был способен точно и четко воспроизвести эту структуру, но его резерва не хватило бы наполнить каналы и на десятую часть. На остальных находящихся в помещении людей мы уже не обращали никакого внимания. Как только основной фронт работы стал мне ясен, профессор бесцеремонно утащил меня в соседнюю комнату, где на столе лежала такая же схема и заготовка, продолжая попутно объяснять:

– А вот этот поток, – он тронул одну из нитей на бумаге, и она завибрировала, – защита от сонных заклинаний. Завязывается на спаренном кристалле, контролирующем здоровье…

Профессор говорил что-то еще, повторяя уже сказанное накануне, а я глядела, как один из витков вибрирующей голубой нити на бумаге сползает с выступа кристалла и распрямляется, будто его и не было.

– Ну, надеюсь, ты все поняла, – старый маг ободряюще похлопал меня по плечу, напомнил отключить все активные амулеты и вышел, прикрыв покрытую пластинками металла дверь. Справившись с изумлением и попытавшись понять, не показался ли мне этот изящный саботаж, я только сейчас оглядела комнату, в которой оказалась. Пластиночки металла крепились на каждом каменном блоке, и, судя по всему, это был один из инертных к магии сплавов. Широко живут маги, учитывая цены на такие сплавы – меня окружало целое состояние.

Но работа есть работа. Я взяла заготовку из полированного кабошона старой белесой бирюзы в двуцветной металлической оправе и погрузилась в некое подобие созерцательного транса, которому научил меня Кронкер Капелли.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я перестала парить в переплетении сияющих всеми оттенками голубого и лилового линий и снова осознала себя, то тело изрядно затекло и спина нещадно ныла. На столе предо мной лежал завершенный медальон, еще хранящий тепло моих рук. Бирюза больше не выглядела старой, насыщенный цвет морской лазури с темными прожилками радовал глаз. Схема на столе перестала сиять так отчетливо, исполнив роль путеводителя.

Я потянулась до хруста, вернула на место мглу и распахнула дверь.

Профессор Хинч, сидящий в кресле, дрыгал ногой и грыз ногти, и, увидав меня, поднялся навстречу. Витта не было, а остальные двое, видимо призванные принимать работу, метнулись к заготовке, на ходу извлекая какие-то щипчики и лупы.

– Вижу, что все получилось, – подмигнул старый маг, протягивая кубок, – нак резерв?

– Больше половины ушло, – прислушалась я к себе, машинально пригубив напиток, – фу, какая гадость!

– Зато очень подстегивает восполнение энергии, – не дал он мне поставить кубок на стол. – Пей, не кочевряжься.

Законченный образец проверяющие в срочном порядке утащили, о чем-то переговариваясь и едва дав взглянуть на него профессору Хинчу. Тот лишь хмыкнул удовлетворенно и задерживать их не стал. А вот у меня была масса вопросов, но задавать их тут я, разумеется, не рискнула.

Уходили мы порознь, и застать магов мне нигде не удалось, так что следующий раз мы увиделись лишь назавтра. Меня поймали с порога и утащили в зал замера резерва, где, в который раз уже запихав в центр вращающихся колец, предложили думать о хорошем. О хорошем думалось с переменным успехом, тетушка писала, что Лео подхватил насморк, а ночью мне снова снились будоражащие прикосновения сильных пальцев и горячие жадные губы. Кровь требовала разрядки, и теперь, когда я выкладывалась магически, терпеть становилось все труднее. И Никлас помочь в этом вопрос мне не мог, после подавления хищной демонской сути откат был все сильнее. Только сейчас поняла, что начала избегать лишних встреч с ним, хотя в постели он был хорош, нежен и внимателен.

– Что ты вертишь, старый пень, – вырвал меня из размышлений голос водника. – Дай сюда!

– Окстись! Да у тебя руки трясутся, развалина, – в стенах Академии эти двое всегда общались так, переходя на нормальный язык только там, где их не могли слышать. И то не всегда.

Уж не знаю, что они там намеряли, но, шикнув на оператора и записав какие-то данные, утащили меня на полигон, продолжая переругиваться и ворчать.

– На какой праздник мне такой подарок? – не выдержав, я вклинилась между спорщиками, подхватив их под руки. В том, что второй маг в курсе маленького саботажа, я ничуть не сомневалась.

– Так ты говорила, что у тебя день рождения скоро, – лукаво прищурился профессор Капелли, заглядывая мне в лицо.

До дня рождения действительно оставались считаные недели, только вот еще служба при дворе в Иллирии научила меня очень четко помнить, кому и что я говорила. И про день рождения я не упоминала ни разу. Подозрительный мой взгляд остался