После этого разговора было еще множество: со следователями, расспрашивавшими меня не по разу об обстоятельствах дела «Сломанных красавиц» (как впоследствии окрестили журналисты убийство Фрейнера). Приходили и Чуба с Лючинием, и Танга с Максом, друзья некроманта, которых я видела до этого лишь мельком, но Мейнс-старший больше не появлялся. Вот только когда приходила мать Верджа, я все же покидала палату. Уж ей-то мне было стыдно смотреть в глаза.

Я дежурила в палате Верджа уже больше недели, наплевав на занятия. Сон – лишь урывками, еда – чтобы не упасть в обморок от истощения. За это время в его палате, по моим ощущением, перебывала половина следственного департамента города. Законник, пришедший спустя восемь дней после операции, принес мне повестку в суд как свидетельнице. Я лишь поинтересовалась, чем все кончилось. Повестка, кстати, была на имя Марины. Значит, все-таки обнародовали наш обмен. Вот только сейчас мне точно было все равно.

Как оказалось, Дейну, несмотря на падение с такой высоты, удалось выжить и скрыться. Этому, как ни странно, я не удивилась. На то он и киллер. А вот старика Моруа, несмотря ни на что, было жаль. Когда его, пришедшего в себя после болевого шока, с гипсом на ноге посадили в камеру, он повесился в ней в ту же ночь. Следователь объяснил: старик посчитал свою внучку отомщенной и свел счеты с жизнью. Врачи и так предрекали ему не больше пары лет на этом свете, вот он и решил ускорить час рандеву с костлявой.

На девятый день Вердж впервые открыл глаза и сиплым голосом прошлепал, обращаясь в пустоту:

– Жива?

Я, сидевшая в этот момент в кресле, поджав под себя ноги, соскочила, запуталась в полах халата и весьма эффектно приземлилась носом вперед. Грохот подняла знатный, больно ударившись грудью и локтями. Не обращая на ушибы внимания, на четвереньках подползла к Верджу.

Некромант лежал и… нагло улыбался, хотя было видно, что это простое усилие мышц дается ему с трудом.

– Ты, как всегда, умеешь эффектно появиться…

– Шутишь, значит, жить будешь, – заключила я.

Так, постепенно, потекли дни выздоровления. Я убедилась в мудрости, что нет капризнее ребенка, чем больной мужчина: то бульончик он не хочет (мяса ему подавай, это с дырой в желудке-то?), то ему жарко, то скучно… Как-то зашедшая Танга, видя очередную картину «завтрак аристократа», когда я пыталась впихнуть в некроманта еще ложечку овсянки, вынесла вердикт: зато у тебя с кормлением детей проблем не будет. Даже самый привередливый кроха от каши не увернется. Некромант на это заявление засопел и попытался убрать импровизированный слюнявчик. Я же, проворковав:

– Ложечку за будущего сына, – впихнула остатки овсянки в растерявшегося от такого заявления жениха.

Эпилог

Рина

Я критичным взглядом осмотрела свой наряд. Юбка, однако, коротковата. Да и декольте излишне открытое. Это на гномках такой наряд смотрится как положено: целомудренно и чопорно. К тому же я не успела подогнать вещи под себя…

– Знаешь, а мне нравится, – довольным голосом протянул Вердж и тут же руками потянулся к тому, что именно ему нравится. По рукам же и получил.

– Мы опоздаем! – заметила строго.

Горестный вздох и шаг от меня.

– Вот-вот. И руки при себе держи. – Я даже пальцем пригрозила.

– Мне же от тебя придется весь день кавалеров отгонять, – еще один горестный вздох мужа.

Хотя по глазам-то его я видела, что ему весьма нравится такое мое облачение. Но, скажем так, для личного созерцания, а не всеобщего обозрения.

– Ну что я могу поделать, если у гномов принято подружкам невесты приходить именно в таком костюме?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату