С озабоченным видом чужак покрутил головой:

– Если бы ты попала в Провал, не вырвалась бы уже. Однако рядом наверняка побывала, и очень близко… Но постой, что же ты вспомнила?

– Слишком много, – с измученным видом она провела рукою по мокрому от испарины лбу. – И слишком мало. Мне было всего семь лет. Сбежала от няни, забралась на горный склон – глупый, непоседливый ребенок. Потом – падение. Думаю, это была старая заброшенная штольня. Чудом не переломала кости, когда катилась вниз. Зато потом, уже пытаясь вылезти, сильно поранила ногу. На мои крики никто не явился, и я пошла… вниз.

Ульрику передернуло, в ее глазах мелькнуло отражение ужаса – пережитого и забытого очень давно, но теперь выдернутого на свет из пыльных закоулков памяти.

– Не знаю, сколько бродила во мраке. И по-прежнему не помню, где и как вышла наружу.

Услышав это, Николас едва сдержал вздох разочарования.

– Но смогу, наверное, отыскать место, где провалилась.

– Уф-ф… Ну уже что-то! Если попадем вниз, попробуем найти путь.

– Но хватит ли нам времени? Весь расчет был на то, что я сумею выступить проводником, – баронесса повернулась к поляку: – Сможем все это… повторить?

Было видно, что вопрос дался ей нелегко.

– Нет! – Рука министериала сжала запястье женщины. – Твои воспоминания едва не убили тебя. Той девочке не будет никакой пользы, если ты умрешь.

Она заколебалась, и Перегрин медленно кивнул, поддерживая сказанное:

– Все верно, нельзя рисковать тем, что уже удалось добыть.

– Мы сможем выйти утром. До старой штольни должно быть недалеко, но следует учесть, что нам наверняка придется ее поискать. Если повезет, к полудню с этим управимся. Тогда у нас будет еще не меньше суток, чтобы добраться до Источника. В конце концов, ползать под землей можно и ночью.

Николас обвел взглядом всех, кто собрался в трапезной поместья Йегерсдорф – не иначе как волей Всевышнего.

Пестрая компания, что и говорить: одинокая аристократка, юный послушник, двое наемников – бывший и настоящий, хмурый дикарь, убийца-колдун, а еще – чужак, нелюдь, явившийся из иного мира. Ну и еще он сам – министериал барона Ойгена фон Ройца, доверенный человек того, кому безоговорочно доверяет император. И всех их сейчас объединило общее дело.

– Как думаешь, мсье Коля, сколько там может быть этих… «верных»?

Свой вопрос Девенпорт задал с нарочитой ленцой, которая не смогла обмануть Николаса. Наемник спрашивал о том, что его по- настоящему волновало.

– Не думаю, что много. Мы изрядно проредили тех, кто гнездился в Ротшлоссе.

– Но не знаем, сколько ублюдков прислуживает аббатисе.

– И сколько из них вовсе не обитало при монастырях, – добавил Микаэль. – Впрочем, меня больше заботят не люди.

Ну да, та тварь, что встретила их на дороге в Йегерсдорф, – лохматое чудище, подобное огромной обезьяне. Было из-за чего беспокоиться.

– Будь их много, нам не позволили бы уйти из той западни, – возразил он и увидел, что довод его попал в точку: на лицах товарищей сомнение заметно потускнело, а Оливье даже усмехнулся, согласно кивая. – Дорог окрест мало, если бы у наших врагов хватало сил, они перекрыли бы их куда надежнее. Да и вспомните, кто сидел в той засаде. Никудышные бойцы, которым против нас даже внезапность не помогла.

– К тому же есть шанс, что большинство по сей час рассеяно по лесу.

– Так думаю и я, – согласился с Микаэлем министериал. – Думаю, в логове у самого Источника сидит лишь охрана пленников и, быть может, еще те, кто готовит и проводит ритуал. Их ручные монстры опасны, но ведь мы справились с одним.

Тут он невольно взглянул на баронессу и смутился: справились они, как же! А Ульрика, поймав его взгляд, слабо улыбнулась:

– Конечно же, я пойду с вами.

– Только пока мы не найдем вход в ту старую штольню. Теперь уже нет нужды подвергать твою жизнь…

– Это уж мне решать, – перебила его женщина. – А я наверху не останусь. И если ты не забыл, нужда попасть в самое логово у меня как раз имеется.

– Ну, значит, придется и мне идти, – наемник потянулся всем телом, как проснувшийся пес. – Никто не скажет, будто Оливье