горя. Тем более что стоящая рядом френдзона упорно сверлила его глазами и твердила про самоубийственный полет на сумасшедшую высоту. – Очень надо лететь, – повторила Влада. – И прямо сейчас, ночью. Потому что днем мы древнего свечения не увидим, да и я… не смогу. Ты мне свита или кто?!

– Ну… свита, – Ацкий растерялся. – Знаешь, я как раз собирался покончить с жизнью, но никак подходящего случая не было. А в такой приятной компании тем более. Но если я после такого кордебалета выживу, то меня Муранов точно прибьет…

– Струсил?

Ацкий долго молчал, прикидывая варианты последствий. В ветреной голове валькера проносились обрывки разговоров, плевки фурий и прожжённые их ядом крылья, полчаса на скамейке около дома Огневых, и неожиданный поступок френдзоны, который подарил ему избавление от кошмара…

– Давай, чего уж там, рискнем… – проворчал валькер. – Спасибо хоть, что сегодня безветренно.

Они выбрались из «Галереи» на Лиговский проспект, и по тому, как валькер начал ощупывать карманы на штанах и куртке, проверяя, застегнуты ли все кнопки и молнии, Влада поняла, что взлетать они будут прямо сейчас.

Стартовали они вертикальным взлетом посреди толпы с такой быстротой, что никто из людей даже не поднял голову, чтобы удивиться. Влада успела только увидеть, как взмахнули крышами дома, будто это они совершали взлет.

Первую минуту было не страшно, даже наоборот, сердце захлестывал восторг. Если это было неадекватное восприятие действительности, то хорошо, что оно пока длилось.

– Я сейчас буду уходить в янв, а высоту набирать будем постепенно! – крикнул Ацкий. – Нам главное, чтобы не унесло слишком далеко, понимаешь?

– Слишком далеко – это как, куда?! – прокричала Влада.

– Туда, откуда можем вообще не вернуться, – донеслось от Ацкого. – От земли унесет к чертям, а из космоса выбираться я еще не пробовал…

На какой-то миг все же уколола тонкая иголочка страха: а что, если ее вампирская бравада закончится прямо там, на жуткой высоте, – что тогда?

«Лучше бы я не спрашивала», – Влада сильнее вцепилась в куртку валькера. Если ее план минуту назад казался смелым, даже гениальным, то сейчас, когда крыши Питера начали отдаляться, а светящиеся нити уличных фонарей складываться в узор, по спине поползли мурашки.

Внезапно Ацкий что-то запел дурным голосом, и это было знаком, что он боится не меньше ее.

Резкий рывок – и светящийся город внизу пропал, а вокруг посветлело от огромной луны, зависшей над головой.

Все было так, как и рассказывал Ацкий – в янве светящееся марево ночного города было почти не видно, разве что земля выглядела светлее, и совсем черным пятном прорисовывались линия залива и извилистые, похожие на вены ветви рек и каналов.

– Страшно? – донеслось от валькера.

– Не-а! – Влада старалась подавить легкую дурноту и спазмы в животе. – Ведь Янчесу же удалось!

– Только эта мысль меня и греет, – прохрипел Ацкий. – Во, видишь, внизу?

Влада слезящимися глазами таращилась вниз изо всех сил. Одно дело – когда изучаешь предмет в теории. Влада уже прекрасно знала наизусть названия как зловоротен Питера, так и ротонд, и их точное расположение на карте. Но на огромной высоте, да еще в янве, все оказалось не так просто: это и было отличием практики от теории. А вот валькер сориентировался, громко называя ротонды одну за другой. Влада же слезящимися глазами пристально вглядывалась в круги. Внизу, в темноте, они выглядели как раскиданные светящиеся кольца. Все были разные: побольше, поменьше, но почти все одинаково яркие. Только одно, совсем небольшое колечко горело тусклее других, настолько, что было едва различимо во мгле.

– Вон там светится Питеро-Московская ротонда, мы ее использовали до войны для перемещений – раз! – Ацкий указал на тусклый круг в далекой темноте. – Вон там – Гороховая ротонда – два! А вон там – Академическая ротонда, спрятана во дворе академии художеств – три! Тебе все их перечислять?

– Смотри! Во-он там – самая тусклая, что это за ротонда?!

– Это, погоди, сейчас… – валькер принялся соображать. – Это Васька… в смысле Васильевский остров, Седьмая линия, дом шестнадцать! – проорал Ацкий ей прямо в ухо. – Видишь, как нас Янчес натренировал-то?

Даже сейчас адрес с лёту вспомнил! Эта ротонда во дворах, ее «башней с грифонами» люди называют!

– Ты – молодец!! Ацкий – ты просто молодчина! И я – я молодец! Ты понимаешь?!

– Не души меня, сонц… – взмолился Ацкий. – Нашла какую-то ротонду и радуется, если б я еще понимал, на кой… – начал было