— Ты совался! Суешься! Уходи! Ну пожалуйста...
— А еще? Кроме меня? Никого не было?
Я упрямый. От меня криками не отделаешься. Жаворонок это наконец уразумела. Смирилась, что без ответа я не уйду.
— Уот заходил. Еду принес.
— Только Уот?
— Сестра его приходила.
— Чамчай?!
— Да, Чамчай! Твоя невеста!
Невесту я пропустил мимо ушей. Свистнуло — хуже боевой стрелы.
— И всё?
— Всё! Доволен? Убирайся к своей Чамчай!
— Дура! — не выдержал я. — При чем тут Чамчай?! Я за тебя беспокоюсь!
— А что за меня беспокоиться? У меня все хорошо, скоро замуж выйду...
Она всхлипнула, отвернулась. И тут же предостерегающе выставила руку, ладонью ко мне:
— Стой, где стоишь! И не надо меня утешать...
Я переминался с ноги на ногу, терзался сомнениями. Запереть Жаворонка снаружи? А вдруг тварь изловчится, откроет? Изнутри? Точно, изнутри!
— Жди здесь! Я быстро...
Дверь я за собой все-таки запер на засов. И бревном привалил, на всякий случай. Пробежался по Уотовым закромам, отыскал в грудах хлама подходящие железки — и назад.
— Ты что это задумал?
Похоже, у Жаворонка возникли скверные подозрения.
— Задвижку тебе поставлю. Будешь закрываться, поняла?
— От кого? — она обидно захохотала. — От Уота?
Я не ответил: занят был. Гнул-выгибал железяки, пытаясь придать им форму петель для засова. Выходило коряво, коряво, очень коряво. Ну да, я ведь не кузнец. И инструмента у меня нет. Сюда бы мастера Кытая! Ладно, и так сойдет. Красота нам ни к чему, главное, чтоб держало...
— Уоту твоя задвижка — тьфу! Только разозлится!
— Тьфу, да. А ты услышишь, что он идет, и открой заранее, чтоб не снес.
— Это не от Уота? От кого?
— Мало ли? Бродят тут всякие...
— Какие — всякие?
Я сделал вид, что не слышу.
Некоторое время Жаворонок молча наблюдала за моими ремесленными потугами. Когда я уже решил, что она успокоилась, дочь дяди Сарына вдруг произнесла, словно продолжая давнишний, прерванный на полуслове разговор — ровно, тускло:
— Ты прямо как папа.
Я уронил петлю. Она громко звякнула о камень пола.
— Папа? Чей папа?
— Наш с Зайчиком. Он нас тоже всю жизнь запирал. Того нельзя, сего нельзя... Папа — наш самый большой засов. Это он тебя прислал?
— Нет. Я сам...
— Врешь.
— Ну, вру. Он прислал, он. Да я бы и так поехал, без него.
— Ты знал, что он меня Уоту обещал?! До моего рождения?
— Ну, знал...
Да, я честный. И умный, просто глупый. Прав Уот. Айталын права, Чамчай... Все кругом правы, а мне выгребать. Опять брякнул, не подумавши.
— Ты! — Жаворонок задохнулась. — Знал?!
Я постарался занять руки работой. Жаль, голову занять не получалось. Еще бы в уши затычки вставить...
