– Хватит! – прикрикнул он. – Это отродье не тронет и не ударит. На платформу. Живо!

Сияние померкло, на мгновение Денис решил, что ослеп, а потом заработал фонарик Выдры.

– Наверх, на станцию. Скорее! – И на этот раз Денис прекрасно осознавал, что поступал с людьми так же, как любой эмионик со своими слугами.

Он не вспрыгнул на платформу, а потащил за рукав Алика и буквально вытолкнул его с рельсов. Помог забраться Выдре. Не подумав, ухватился за раненую руку, но бывший помощник Стафа даже не пикнул: адреналин притушил боль. А затем Денис просто обернулся к уже разинувшему зубастую пасть кокодрилло.

Мутировавший крокодил тотчас ее захлопнул. В его глазах ничегошеньки невозможно было распознать, но Денису и не требовалось. Он протянул руку, и тварь ткнулась в нее носом…

– Дэн! – Его тормошили. В комнате пахло нашатырным спиртом и чем-то еще. В распахнутое окно врывался ветер. Рука болела от укола, и горели щеки, по которым его наверняка отлупили.

– А попить можно? – Он с наслаждением потянулся и открыл глаза.

– Нужно, – ответил Ворон из коридора. Вскоре он вошел, уселся на край кровати, отодвинув Романа, и протянул стакан с чем-то кисло-сладким. Клюкву с сахаром не сразу удалось распознать, но от этого напиток не стал менее приятным.

– Тебе удалось испугать даже меня! – заявил Роман. – Я уже собирался «неотложку» вызывать.

– Лишнее, – хором откликнулись Денис и Ворон.

– Пора бы уже уяснить, что пациенты у тебя непредсказуемые, – усмехнулся сталкер, но на Дениса взглянул вопросительно.

– Теперь все нормально, – сказал тот. – Абсолютно нормально.

Ничего сверхважного у Дмитриева-младшего Шувалов узнать не успел, да тот и знал лишь крохи, которые успел подобрать благодаря собственной внимательности и умению анализировать. Как выразился Ворон, умение это хромало у Психа на обе ноги. Однако несмотря, а вернее – вопреки всему Николай понял главное: отец совершил настоящий прорыв в исследованиях Зоны и научился делать пребывание в ней человека безопасным.

Дмитриев набрал группу добровольцев и что-то с ними сотворил. Конкретики процесса Николай не понял, но что-то здесь было связано с «радужками» – небольшими хрустальными шариками, производящимися в лаборатории путем переработки «ведьминого студня» и еще какой-то гадости.

Николай долго не мог решиться, но в конце концов выкрал одну из них. Позже это спасло ему жизнь, поскольку жаждущий признания отпрыск олигарха прихватил еще и «грим опытного образца», то есть в разы менее активный, чем «грим дикий», встречающийся в Зоне и в буквальном смысле не оставляющий нашедшему ни единого шанса на выживание.

Как только Николай закончил изливать профессору душу, за ним явился какой-то очкастый адвокатишка, и даже юридический отдел родного института и ЦАЯ ничего не смог поделать. Полицейские чины замяли дело о незаконном проникновении на территорию Москвы с оперативностью, достойной лучшего применения (лучше бы воров и убийц так ловили), и причин для задержания больше не стало никаких.

Николай покидал институт, понурившись и вжимая голову в плечи. По всему выходило, что ему сильно достанется от отца.

– Эй, Псих, а сколько тебе лет? – не выдержав зрелища, поинтересовался Ворон.

– Двадцать три.

Сталкер присвистнул.

– Ты действительно псих, раз строишь из себя малолетнее чадушко, – фыркнул он и отвернулся.

Конечно, вести речь о том, что такому большому лбу неприлично сидеть на папиной шее, он не собирался. Дети обеспеченных родителей, как правило, засиживались в семейном гнезде долго. Кто-то тупо ждал наследства. Другие использовали папины связи, а иногда и получали начальный капитал для открытия чего-нибудь своего. Впрочем, знавал он и так называемых «игрушек», по которым настолько сильно «потоптались» собственные родители, что те и помыслить не могли о самостоятельной жизни. Так и сидели с мамочками или папочками до сороковника, боясь даже заикнуться про создание собственной семьи или хотя бы о переезде на отдельную жилплощадь. Вот только Николай Дмитриев по характеру точно таким «овощем» не являлся.

– Кое-что прояснилось, но скорее просто подтвердилось, – заметил сталкер.

– С тобой хочет поговорить Хазаров, – сказал Шувалов словно между прочим.

– Час от часу не легче! – рассмеялся Ворон. – Поверьте, Василий Семенович, со мной все в порядке. Роман, конечно, наверняка вас напугал, но даже он способен заверить в том, что услуги психиатра мне не требуются. Денису, к слову, тоже.